Иногда такое случается: к нам приезжает сестра Андрея - Галина
Сегодня как раз такой день... Хорошо, что он выпадает очень иногда...
Брамсик будет прятаться под диваном и сильно нервничать.
Андрей будет сидеть с ней на кухне и поддерживать весьма увлекательный разговор о зарплатах, жизни в ее деревне, пенсиях, подорожании продуктов и реформе образования в России.
Она скажет, едва переступив порог:
а) Андрей растолстел
б) Андрею плохо с длинными волосами
в) она ненавидит котов, а нашего кота в особенности
Мне захочется ее убить после первой же реплики.

@темы: Личное

---

Выругалась на "Мой мир" в мейл ру... Нет, ну правда, как меня угораздило там обосноваться? Я ненавижу социальные сети. Избегала их как могла. Меня НЕТ в контакте и одноклассниках. И не будет. Мне и моего мира хватает, хоть я там веду исключительно игровую деятельность... Собственно, по этой причине туда и попала, уступив подруге в ее "поставь_себе_игру_мне_нужны_соседи" просьбе ><
Рубрика "хочу общаться" меня особенно умиляет... Я вот не понимаю, как у людей это выходит - хотеть общаться, тем более так навязчиво? Им что заняться больше нечем??? Бляяяяя ><
Еще больше я не понимаю, почему меня именно сегодня оно так взбесило. ПМС, наверное...
И еще: кто-то может мне объяснить нахрена нужны эти оценки под фотографией? Что они дают и почему все друг другу их ставят?
Грррррр
пойду смотреть Гинтаму

@темы: Личное

---

Окончание

26.07.2011 в 01:27

Пишет  (((БоЖий ОдУвАнЧик))):

Игры демонов. Часть третья + Эпилог. Время свободы.
Название: Игры демонов.
Автор: (((БоЖий ОдУвАнЧик)))
Бета: Lyolya-san
Гамма: Никарина
Пейринг: Саске/Наруто; Наруто/Саске, ОЖП, и многие из жителей Конохи.
Жанр: мистика, роман.
Статус: Закончен.
Дисклеймер: Кишимото
Размещение: категорически запрещено.
Предупреждения: AU, OOC, почти весь текст POV Наруто, смерть персонажа.
От автора: Идея взята с работы РЯМ - не тревожьте демона.
Я ЕЩЕ раз повторяю - это НЕ продолжение работы. Это схожая тема.
Работа написана в подарок Lyolya-san, и Итачи, описанный в ней - полностью ее. Спасибо тебе, Лёль)))

Часть первая. Семейный портрет.
Часть вторая. Беспокойные ночи.
Глава первая. Причина для убийства
Глава вторая. Детское счастье.
Глава третья. Начало игры.
Глава четвертая. Жертва. Конец второй части.
Часть третья + Эпилог. Время свободы.



Солнечный Наруто.
Именно так думали о нем люди и неосознанно тянулись. В каждом лице, обращенном к нему, читалась симпатия. Взаимная. Ибо Наруто отвечал всем тем же.
Он вообще любил жизнь – все ее проявления. Всегда веселый, готовый улыбнуться в любую минуту и сжать в крепких объятьях. Душа нараспашку. И, что самое интересное, при столь легком нраве обладал некой глубиной, что позволяло симпатии превращаться в долгие годы дружбы.
Но больше всего его любили дети и животные. Еще в молодости соседские шавки и обаятельные карапузы стремились к нему на крейсерской скорости, а, врезавшись, требовали внимания, тут же его получая.
Такая открытость располагала к влюбленности. Многочисленной. И что примечательно, все его бывшие, и женщины, и редкие мужчины оставались с ним в хороших отношениях, даже если связь не была длительной.
А потом всеобщая душа компании женился. На розоволосой девушке, с которой познакомился в кафе.
Он просто сказал: "Привет". Она же, окатив его ледяным взором, допила свой зеленый чай и гордо ушла. Точнее, попыталась, – от Наруто Узумаки просто так не уходят.
Со временем отчужденная поначалу девушка раскрылась как довольно привлекательная личность, которая бесповоротно влюбилась в шалопая. И снова взаимно.
Позднее вся сила любви Наруто перекинулась на одного человека, явившегося результатом брака двух юных сердец, и сильнее той любви свет не видел.
Микото. Абсолютная копия отца во всем. И особенно в улыбке, обращенной к нему. Эти двое жили только друг для друга и в своем мире на двоих. Сакура, чьи чувства со временем превратились в тот вариант любви, когда принимаешь все, просто была рядом с ними и грелась от их солнца.
Сейчас, когда знаешь концовку, кажется странным, но это была счастливая и дружная семья. Уютный дом, всегда полный гостей и смеха. Все это действительно было.
Было, но внезапно пошло на убыль. И вот в старый заброшенный дом входит совсем не тот человек, что видится по воспоминаниям. А действия Итачи, которые почти свели его с ума, стирают все яркие и солнечные грани Наруто Узумаки, оставив неизменной лишь одну черту – доброту, благодаря которой он оказался способен пожертвовать собой ради дьявольского ребенка.
Жизнь слишком несправедлива, и, может быть, Итачи прав в том, что смерть – величайший дар.
Сейчас, ощущая в себе биение чужого сердца и яркий свет ставшей вновь солнечной души, Саске думал именно так


– Нии-сан, ты так сильно заблуждаешься. – Итачи, который все продолжал рыскать по гостиной безумным взглядом, вдруг в удивлении замер, медленно оборачиваясь на голос младшего брата. Его насторожили интонации – тягуче самостоятельные, слишком пресыщенные силой и от того дико несочетающиеся с его маленьким глупым братом.
– В чем же? – Образ Итачи был расплывчат, плечи, руки постоянно меняли очертания на воронов и обратно. Итачи был растерян и начинал злиться.
– Во многом. Если не сказать во всем. – Саске же в противовес брату был непоколебимо уверен в себе. – К примеру, твои странные вкусовые пристрастия в душах. Тебе никогда не понять того чувства, когда душа добровольно растекается по тебе, наполняя жизнью каждую клеточку, вновь заставляя биться сердце.
– Ты... – Глаза старшего Демона вдруг сузились, и вся поза приняла расслабленную позу. – Ты убил Наруто-куна.
– Он сам... А еще, Итачи-нии-сан, ты не почувствуешь их воспоминаний. Точнее, воспоминаний Наруто. И в этом твоя главная ошибка, за исключением нашей семьи.
– Наша семья – тема, которую тебе не преодолеть никогда. А касательно Наруто... Воспоминания забываются, клетки снова перестают звенеть. А собственное удовольствие и вкус сумасшедшей смерти остается надолго.
Итачи начал рассыпаться на птиц, стремясь снова до поры до времени укрыться в картине, среди молчаливых мазков, но Саске. О-о, Саске не зря так долго ждал этой силы.
Стройное тело младшего брата вдруг разрослось – увеличился его рост и габариты, на руках, под внезапно потемневшей кожей проступили мускулы, за спиной с громкими хлопками расправились и пару раз взмахнули крылья-лапы. А ветер от их взмахов разметал удлинившиеся и посветлевшие пряди, которые на мгновение прикрыли пожелтевшие глаза. Все изменения произошли слишком быстро, и старший брат, еще только на половину обратившийся в птиц, замер смазанным силуэтом, разглядывая своего братишку, который мощными крыльями вдруг начал давить кружащих по помещению птиц.
Вороны исчезали с чавкающим звуком, чтобы тут же восполнить тело Итачи.
– Братик обрел силу.
Глаза обоих демонов с черных обратились в красные. Посреди комнаты замерло двое сильных демонов, некогда любящих друг друга брата. И сейчас оба с позиции силы вспоминали с горечью то счастливое время...

Отец одного из самых состоятельных семейств как всегда был непреклонен – в этот раз, пожелав семейный портрет, приличествующий их положению, и не слушая никого, он привел в дом достаточно известного и талантливого художника.
Возразить главе семьи не посмел никто: ни скромная красавица жена, ни сыновья.
После месяца изнурительного позирования картина, полностью отображающая каждого члена семьи, была готова: в центре полотна на изящном стуле восседала не менее изящная женщина – Микото, послушная и милая жена, замечательная мать. По правое плечо от нее расположился сам отец семейства – Фугаку Учиха, личность довольно жесткая и цельная. Рядом с ним стоял старший сын и любимый наследник – идеальный во всем Итачи.
Слева от Микото, трепетно держа ее руку, стоял младший сын. По сравнению со старшим гениальным братцем ничем не примечательный, разве что своей неограниченной любовью к матери. Впрочем, любви взаимной.
Итак, портрет написан. Фугаку доволен – неотъемлемая часть их положения в обществе заняла свое место над камином. Микото довольна тем, что доволен муж. Недоволен лишь старший братец – на портрете особой красотой отличается Саске, а ведь это его! Его любит художник, и каждую ночь шепчет срывающимся голосом о своих чувствах.
В доме разразился скандал – младшего брата обвиняют в связи с художником. Сам творец рыдает и клянется в верности Итачи, а младший лишь равнодушно смотрит. По его мнению, красивее всех вышла мама, о чем он и сообщил, перед тем как уйти на утреннюю прогулку.
Знаете, как это бывает, во всех идеальных семьях при ближайшем рассмотрении всегда становятся видны изъяны – так и в благочестивой семье Учих.
Старший сын, бесспорно талантливый ребенок, обладал всепрощающей любовью отца и беззастенчиво этим пользовался, со временем став самозацикленным человеком, с нервными расстройствами. Но об этом нигде не говорилось.
Младший брат – не лишенный ума, ума достаточно острого, но на фоне старшего брата явно проигрывающего, все детство стремился догнать Итачи и завоевать расположение отца. С возрастом осознав всю безнадежность попыток, все свои светлые чувства направил на мать – единственного человека, принимающего его таким, каков он есть, не требуя чего-либо еще.
Однако общественность видела лишь блестящий фасад, и об истинном положении дел могла лишь догадываться. А страсти меж тем кипели знатные.
Итачи, осознав всю глубину своих чувств к талантливому художнику, решился на побег. На уговоры родителей, точнее, более мягкой по отношению к сыновьям матери, не поддавался. Его решение было необратимо, хотя он все же подспудно ожидал, что отец в очередной раз уступит ему.
Однако, перед самым отъездом любовник знатного наследника меняет свое решение, написав об этом в краткой записке и передав ее с посыльным мальчишкой.
В тот день Итачи, любимец судьбы и в первую очередь отца, был убит горем. И даже младший брат был согласен с тем, что эти чувства настоящие. Впервые.
Однако старший сын столь достопочтимого рода не может убежать с безродным творцом. И уж ни в коем случае не может быть гомосексуалистом. По-крайней мере, официально. Таково было решение отца, и старший, после длительных уговоров матери о том, что любить можно и скрыто, сохраняя при этом видимость верности своей жене, согласился на уговоры.
Однако художник в ответ на страстные мольбы своего любовника ответил отказом, мотивируя его своей скорой женитьбой.
Итачи Учиха, слишком любимый отцом, был человеком с некрепкой психикой. Потеря искренней и глубокой любви пошатнула ее еще больше... как и нежелание отца поступить как угодно ему.
Окончательный шаг в пучину безумия произошел в ту ночь, когда он узнал о предательстве родителей. Отец, опасаясь за свой род, за его спиной подкупил юное дарование, чтобы тот исчез из жизни его старшего сына.

***
Та ночь выдалась неожиданно ясной и теплой, никак не соответствуя ужасным событиям. Луна, периодически пропадая в толще облаков, поразительно четко высвечивала своим неясным светом смерть Фугаку Учиха, а вслед за ним и его жены – Микото.
Вот лунный луч падает на отточенный клинок, когда тот одним взмахом перерезает горло мужчины.
Мужчина лежит в быстро разрастающейся луже собственной крови, и на лице его застыло неверие и удивление, а над его головой все с того же клинка капает кровь.
Микото уже была в постели, она снова была отчитана мужем за то, что попыталась найти компромисс. В который раз. Когда в ее спальню вошел посторонний, она притворилась, что спит, не желая общаться с мужем.
А потому, когда почувствовала первый удар, то дико закричала, пытаясь закрыться руками.
Не знаю, по каким причинам, в силу злобы или азарта, однако удары следовали один за другим. И последние три она встретила уже мертвой: руки бессильно опали, и стеклянные глаза смотрели прямо в лицо убийце, уже не видя его.
Позднее луна высветит залитую кровью постель и тускло блеснувший медальон, который отлетел вслед за разорванной от ударов цепочкой.
Наутро, когда домой вернется Саске, он обнаружит тела своих родителей и окровавленную семейную реликвию – короткий меч, который, словно издеваясь, расположится на своем месте в кабинете отца.

Когда хоронили Микото и Фугаку Учиха, стояла солнечная ясная погода, и бутоны цветов, принесенные на могилу братьями, лениво покачивал слабый ветерок.
Неделю братья не разговаривали, каждый из них был погружен в горе. Вся правда всплыла в одну из ночей, когда лил жуткий ливень.
Правда о том, что убийства совершил Итачи. Тот самый Итачи, который предоставил неоспоримое алиби. Тот самый Итачи, который молча рыдал над могилами, сжимая в руке материнский медальон. Тот самый Итачи, который трясся от ужаса, увидев тела родителей, и причитал о людской жестокости.
Разгорелся скандал, под стать грому, из-за этого самого украшения. Вот тогда то Итачи и произнес слова о своей причастности. После чего была пауза. Гнетущая пауза, и слышно было, как бушует стихия.
А потом младший произнес до дрожи тихо и спокойно:
– Я тебя убью. Убью, даже если для этого придется заключить сделку с дьяволом.
Той ночью многие видели как пылал старинный дом. В том пожаре погибли младший и старший наследники семейства Учиха.


– Братик добыл силу…


– Силу, достаточную, чтобы уничтожить тебя окончательно.
– Бедный глупый маленький брат, столько лет мучится, страдая от мук ненависти – такая целеустремленность достойна похвалы. – Итачи насмешливо развел руками. За столько лет он изменился. Стал мудрее и еще опаснее. – Только некому братика хвалить. Родители давно мертвы.
– И это ты их убил, из-за какой-то подстилки. – Саске рванул вперед, стремясь нанести удар. Но на прежнем месте Итачи не оказалось.
– Не смей! Не смей что-либо произносить о Нем. – Итачи замер в другом конце комнаты. Он злится. – Они мои родители. Они простили. Всегда прощали, и это простили. А ты меня за них убил, хотя это они меня предали. А ты сжег. Ты со своим контрактом спалил меня вместе с домом.
– Но не до конца.
Братья мгновенно перемещались по комнате, сшибая мебель и нанося удары по стенам.
– И ты думаешь, что в этот раз тебе удастся? Мой глупый маленький брат. Не удалось тогда, не удастся и сейчас. – Итачи замер возле камина, довольно оглядывая разрушенный интерьер. – Посмотри, Саске-кун, разруха почти такая же, как и тогда.
Договорить ему не дали, рядом с ним материализовался Саске и, схватив его когтистым крылом, приподнял над землей, так что лицо на потрете за его спиной оказалось аккурат на одном уровне с лицом демона.
– Ты снова заблуждаешься. За такое не прощают, и твоя сущность демона тому подтверждение. За смерть родителей теряют душу, и никакие другие съеденные тобой души тут не помогают, правда, нии-сан? – С каждым произнесенным словом кулак сжимался, оставляя все меньше и меньше шансов на спасение.
– А ты? Как же твоя душа – ее ведь тоже нет.
– Это достойная плата, чтобы убить тебя еще раз. А как думаешь, нии-сан, что с тобой будет после? До сих пор уверен, что смерть это награда?
– Высшая награда. Свобода и прощение. Твое прощение и твоя свобода, маленький брат.
Последние слова давались с трудом – вместо некоторых слов звучали хрипы, но это не помешало Саске удивительно четко расслышать, все, что сказал ему брат.
Пронзительно закричав, младший брат стиснул обеими руками-крыльями свою долгожданную добычу и, вспыхнув синим пламенем, спалил брата, огнем задев картину.
Итачи не кричал. Итачи лишь благодарно улыбался – ведь смерть это действительно спасение для того, кто тал долго ждал. Пусть даже дальше лишь пустота.

***

Саске опустился на колени, глядя на свои обожженные руки. Он это сделал.
Он действительно это сделал.
Столько ждать и вот наконец отомстить за родителей. За своего брата и, может быть, даже за себя.
Его облик снова менялся – светлела кожа, и укорачивались волосы, становясь темными, пока не почернели окончательно, как и глаза. С рук исчезли ожоги, и в теле чувствовалась потрясающая звенящая пустота.
Он это сделал.
Вдруг сердце, остановившись на миг, стало снова нестись как сумасшедшее. Эта вспышка боли заставила вспомнить об обещании, данном Наруто.


Учиха Саске таял, рассыпаясь мельчайшими кристаллами и улыбаясь счастливой полуулыбкой. Он выполнил контракт: отдал душу за века ожидания, а, получив силу, осуществил задуманное. Реализовав условие платы, он исчезает.
Смерть – спасение. Смерть – свобода для него и Наруто.


А где-то открыла желтые змеиные глаза девочка, лежавшая до этого сломанной куклой.
Открыла глаза и судорожно вздохнула.
Смерть – это потеря близких.


Эпилог.

Когда Микото Узумаки вышла из машины, перывым, что она увидела, была маленькая девочка в светлом сарафане, сидевшая на бордюре и обнимавшая колени. Рядом с ней валялись забытые салатовые сандалии с цветными лентами вместо ремешков. В руке она сжимала что-то наподобие заколки, а ее коротко подстриженные волосы почти прикрывали печальную мордашку.
Этот день выдался ужасно жарким, и никак не соответствовал тому нервному ожиданию, что испытывала Микото.
Если верить документам, то последнюю неделю своей жизни её отец провел здесь, после чего бесследно исчез. И вот теперь она, уже будучи взрослой, желает своими собственными глазами увидеть это место.
По каменной кладке раздалось уверенное цоканье каблуков, замершее, когда Микото остановилась возле странного ребенка.
Минуту постояв, она все же решилась поздороваться – ребенок выглядел слишком потерянным.
– Привет, малышка, ты чего здесь сидишь?
Однако ребенок на приветствие никак не отреагировал. Девочка все так же глядела в землю.
– Когда с тобой здороваются, нужно отвечать. Тебя разве не учили?
– Может, и учили, да только я забыла. – Голос ребенка звучал неприветливо, как нельзя лучше дополняя общее настроение.
– Хм... Ладно. А что ты делаешь?
– Сижу, разве не видно. – Ребенок отвернулся, но мазнув взглядом по старому дому, снова уставился в землю. – Я здесь просто сижу.
– А почему здесь? – Микото осознавала, что лишь тянет время, но заставить себя сделать еще пару шагов к зданию не могла. Трусость. Пусть. Она и не спорит.
– Потому что в доме неуютно.
– И что же, ты все время здесь сидишь?
– Нет. Обычно я провожу время дома. – На Микото был брошен взгляд, выражающий явное сомнение в ее способности трезво мыслить.
– В доме значит, – задумчиво переспросила Микото.
– Именно. - Малышка принялась водить пальчиком по краю голубой ленты на сандалии.
– В каком именно? – Микото словно очнулась, девочка же лишь досадливо махнула рукой на строение за своей спиной.
– А что ты там делаешь?
– Живу. Слушай, ты вообще кто такая и что здесь делаешь? – К ноткам в голосе ребенка явственно примешивалось недовольство.
– Микото. Микото Узумаки. А вот кто такая ты и почему живешь в доме моего отца?
– Отца? – Впервые за все время на Микото взглянули, как следует, отметив и золотые локоны, и непередаваемо голубые глаза, как у... – Наруто?
– Да. Откуда?..
Договорить ей не дали. Девочка подскочила с места, одним плавным движением оказалась рядом и возбужденно ухватилась за руку ошалевшей от такой смены эмоций Микото.
– Ты – дочка Наруто. Ты Микото. Я знала. Знала, что ты придешь. – И, потащив не сопротивляющуюся девушку на буксире по направлению к дому, девочка принялась тараторить: – А я Снейки. Мы виделись, но ты меня, скорее всего, не помнишь. Ты тогда совсем мелкая была... О, и медальон все еще при тебе. Наруто так волновался за него. Ой, сандалии забыла.
Оставив Микото возле самого порога, девочка сбегала за брошенной обувью и уже через секунду снова была рядом.
– Ну, пошли.
– Стой. Ты же говорила, что дома неуютно, а раз ты живешь здесь, то... И вообще, где твои родители?
Микото очнулась, когда дверь была уже приглашающе распахнута и ее настойчиво тянули за рукав.
– Сейчас сама все увидишь, а что не поймешь – я расскажу. Пошли уже.


Дом внутри выглядел гораздо хуже, чем представлялось. Некогда тщательно подобранный интерьер сейчас покорял своей запущенностью и разрухой. Полуистлевшие кресла и почерневшие от времени некогда белые полотна. Время безжалостно ко всему, и оставалось загадкой, как может ребенок жить в таком месте.
Она была здесь единственным ярким пятном со своими сандалиями и неожиданно радостным выражением лица.
– Как ты м...
– Слушай. – Девочка протестующе подняла ладонь, по-прежнему сжимающую заколку. И, наклонив голову, забавно наморщилась. – Ты просто прислушайся.
Микото хотела было возмутиться, но, увидев требовательный взмах ладони, вынуждена была прислушаться.
"Боже, какой странный ребенок".

Поначалу были слышны лишь звуки старого дома, однако потом…
Нет-нет, ей не могло послышаться – этот голос и этот смех. Это же ее папа.
– Папочка... – Микото рванула на кухню, увидеть его воочию, но была остановлена неожиданно сильным рывком маленькой девчушки.
– Не спеши.
– Пусти, там же папа.
– Нет. Там его нет. – Голос девочки казался слишком усталым.
– Но я же слышу.
– Это дом. Это все дом. Понимаешь, после того, как Господин, то есть Саске-сан... хм. В общем, дом ожил после того, как получил воспоминания Наруто. И ему нравится его смех. Ему вообще нравится Наруто – он так забавляется, оживляя его.
– Но как же это... И кто такой Саске? Получил воспоминания? Оживляя? – На смену удивлению пришла подозрительность.
– Видно, придется рассказать все сначала. – Девчонка раздраженно качнула головой.
– Придется. – В голосе Микото звучали приказные нотки.
- Когда Наруто сюда пришел, тут господствовали демоны. – Глаза Снейки были опущены, и говорила она слишком тихо.
– Что? Демоны? Ты издеваешься?
– Нет. В доме обитало два демона.
– Это бред. – Микото раздраженно оглядывалась. – Я пришла, чтобы выяснить, что именно произошло с папой, а ты мне рассказываешь какие-то сказки. – Девушка начинала откровенно злиться.
– Ты вначале выслушай. Я тебе все расскажу. Ты только выслушай и не перебивай.
Девочка волновалась, путалась в словах, пытаясь как можно быстрее поведать всю историю, пока Микото слушает. Со временем, видя явный интерес слушательницы, успокоилась, и рассказ стал плавным, впрочем, не став приятнее.



– Понимаешь, в этом доме поселилось два демона-брата. Демонами по существу они стали из-за одного художника. Точнее, первопричиной был, конечно, не он, но все началось непосредственно с него. Он, кстати был дальним родственником Наруто и твоим, соответственно, тоже. Так вот, эти два демона были по разные стороны: один из них плохой, а второй хороший. Понимаю, что дико звучит, но так и есть. Плохой – Итачи, старший брат, убийца, а хороший – Саске-сан, мой господин, он не вмешивался и никого не спасал, просто наблюдал. Но при этом и не творил другим зла. Господин не вмешивался до тех пор, пока не появился твой отец, подосланный родственниками того художника в качестве искупления своей вины перед Итачи.
И вот все бы пошло по задуманному плану, если бы Наруто не поздоровался с Господином. Совершенно случайно. Как? Тут раньше висел семейный портрет, который нарисовал тот художник. Так вот, с изображением господина он и поздоровался.
Своим действием он как бы пробудил Господина, неумышленно заставив защищать.
– Он знал? Знал, что здесь есть демоны? – Микото устало опустилась в единственное расчехленное кресло, Снейки замерла у окна, теребя грязную штору. Все-таки ее вид слишком не подходил под окружающую их действительность. А еще и дом стремился заполнить паузы в их разговоре – голосом Наруто звал то Саске, то Снейки, то Микото.
И обе девушки, слыша свои имена, произнесенные радостным голосом давно исчезнувшего человека, лишь вздрагивали.
– Знал. Это я ему сказала. Господин велел напугать нового жильца в надежде, что он не будет заселяться. Но Наруто, он лишь усмехнулся и в шутку поздоровался с изображением Саске-сана.
Микото молчала, Снейки, впрочем, тоже. Каждая из них перебирали в голове идеи, мысли, воспоминания.
Впервые за весь день зазвучал голос Саске – он отчитывал Наруто за то, что тот порезался.
– Это... – Микото выглядела растерянной. – Это сейчас был твой Господин?
– Да. – Девочка не поворачивалась, продолжая упорно разглядывать что-то за окном.
– Как? Ты говорила, что ожили воспоминания Наруто. Причем тогда этот Саске?
– Ты можешь выслушать? – Маленькие пальчики еще сильнее сжали старую ткань.
– Продолжай.
– То приветствие было чем-то вроде заключения контракта. И тогда Саске-сан стал его защищать, ограждать от Итачи. Но он был слаб. Гораздо слабее своего брата.
А Итачи... он жестокий. Очень. И ужасный. Всех людей, которые попадали в этот дом, убивал, забирая их души. Всех своих жертв он сводил с ума и убивал. Абсолютно всех. А Наруто не смог. Потому что Наруто другой. Совершенно не похож на остальных. И даже когда его охватывало безумие, он оставался лучшим человеком на земле.
– Ты... Ты очень любишь моего папу.
– Да. Наруто умеет заново учить быть счастливой. Даже в мелочах.
Девочка не оборачивалась, но видно было, что спина ее немного расслабилась.
– Ты говоришь, что Итачи всех убивал. Почему от него нельзя было просто уйти? Почему нельзя просто исчезнуть из дома с демонами и забыть обо всем этом, как о страшном сне?
– Нельзя. Итачи был чисто символически привязан к дому и мог появляться где угодно. Саске-сан в силу своего договора принадлежал этому дому до самого конца.
– Почему тогда Итачи ждал своих жертв здесь?
– Ему так было веселее. Для него это была игра. Потомки художника находили новую жертву, и уже он сам затаскивал её сюда.
– И папа...
– И Наруто тоже. Дейдара, он ваш родственник, правда, очень дальний. Очень дальний. Он внук того художника. И это он сообщил Итачи о Наруто. Расписал, что и как.
– Но как же… Как это возможно. И зачем это все?
Девочка резко задернула штору, погрузив часть гостиной в пыльные сумерки.
– Ты знаешь, как Итачи стал демоном? Хотя, откуда. Итачи убил своих родителей. Безжалостно убил отца и мать за то, что они по его разумению предали его. А знаешь, в чем заключалось предательство? В том, что родители не пожелали реализовать очередную его безумную выходку. Они не захотели, что бы их сын променял титул на скитание с неизвестным художником. В первый раз за всю жизнь Итачи ему пошли наперекор. И потому ночью он их убил. Зарезал короткой катаной людей, давших ему жизнь и потакавших во всем. Не из-за любви. Нет-нет. Из-за того, что не было сделано так, как он пожелал. За такое, Микото-сама, становятся демонами. Он кричал, что причиной была любовь. Разбитое сердце – ведь родители подкупили юное дарование, вынудив деньгами женится на дочери должника семьи. Так вот, Итачи после перерождения первое время развлекался тем, что сводил с ума своего художника. И очень преуспел – молодой человек скончался через пять лет, будучи совершенно безумным и больным человеком. На смертном одре он повторял лишь одно: надо искупить вину перед Итачи-саном. Мои дети должны искупить мою вину перед ним. Иначе он их убьет. Так и вышло, что Дейдара нашел Наруто и сообщил о нем Итачи-сану. Ты знаешь, Итачи, он мастерски умел искажать сны. Таким образом он влиял на чувства и действия людей.
Девочка замолчала. В темноте она казалась совсем маленькой и хрупкой.
– Микото, получается...
– Получается, твоя мать продолжала любить Наруто. И то ее поведение – результат влияния демона. Он был в этом мастер: просачивался в твой сон и подспудно менял тебя.
– Мама… Сакура умерла три года назад, в больнице для душевнобольных, где провела последние два года. После того как мы уехали отсюда, у мамы начала развиваться шизофрения. Началось все с кошмаров. Знаешь, в последний ее день я была с ней. Она даже казалась нормальной – просила прощение у отца. Все повторяла: "Прости, Наруто".
Выговорившись, Микото подавленно замолчала, и, почувствовав на своем плече аккуратное пожатие, благодарно накрыла детскую ручку своей.
– Снейки, я ведь помню ее до разрыва с Наруто. Она была такой красивой и счастливой. От нее веяло родным и надежным. До сих пор перед глазами стоит картинка, как мы все вместе гуляли в парке незадолго до их разрыва. Мы с папой носились по аттракционам, а она сидела возле какой-то кирпичной стены на ажурном стульчике и с усталой улыбкой наблюдала за нами. Такое часто повторялось – нашей с папой энергии хватало на целый день, и когда мы еще носились с воплями, мама уже просто наблюдала за нами.
Микото почувствовала слезы на лице, лишь когда маленькие пальчики аккуратно принялись их вытирать.
– Храни эти воспоминания, Микото. Храни изо всех сил, цепляясь за них душой.
– Спасибо, Снейки. – Еле слышно поблагодарила Микото. Немного погодя уже твердым голосом она добавила: – После того, как Наруто оказался здесь, что произошло?
– Он заключил договор с Саске-саном. Случайно. Но это его спасло.
– Что же за спасение такое, если он все равно исчез... – Горечь и ирония сквозили в каждом слове.
– Это было добровольное решение. Он не был сумасшедшим. Всю неделю он оставался самим собой.
– Неделю? То есть он был здесь всего неделю?
– Да. Неделю.
– И?
– И эту неделю Итачи предпринимал попытки свести его с ума. Тот факт, что у Наруто забрали тебя, его сильно пошатнул. Однако он все равно был сильным. Сильным и добрым. А еще его защищал Саске. Неделя прошла относительно спокойно.
– Ты была здесь? Когда отец тут жил?
– Да. Почти все время. – Девочка снова отстранилась, было видно, что тема ей неприятна.
– Почти? То есть не все время?
– Я была в самом начале, пока Итачи не стал активнее нападать и Саске-сан не был вынужден появиться. Меня не было только в последний день.
– То есть ты не знаешь, как он исчез?
- Знаю. Я была помощником Саске-сана все время его бытности демоном.
– И? Снейки, не заставляй меня вытягивать из тебя по слову.
– Саске-сан стал демоном с одной единственной целью – уничтожить брата. Отдал за это душу, но все равно был слабее брата. Хотя он сжег своего брата, Итачи, как тебе известно, переродился демоном. И вот против демона Итачи Господин оказался слабее. Для того чтобы окончательно его уничтожить, ему нужна была жертва. Добровольная жертва, которую ему отдал Наруто. Две души смогли уничтожить монстра.
– Отец знал?
– Да. В том и суть: добровольно и осознано.
– Получается, отец исчез? И душа мертва?
– Нет. Мне кажется, ты вообще меня не слушаешь. Наруто растворился в Саске, тем самым дав ему силу уничтожить брата, а Саске-сан, выполнив свою цель, и сам растаял. Дом же подобрал всю эту пыль, наполненную воспоминаниями, и жадно впитал в себя. Он ожил. И знаешь что, Саске и Наруто, благодаря стараниям дома, продолжают жить – потому как те воспоминания, что он показывает, их не было. Я точно знаю.
– И ты тут живешь? Среди этих воспоминаний.
– Да. Они, это единственное, что у меня есть.
– И тебя устраивают эти голоса? Они же не смолкают ни на минуту.
– Мне с ними спокойно. Мне спокойно, когда я слышу голос Наруто и Саске-сана.
– Понятно.
Микото захотела посмотреть весь дом, и Снейки ей не мешала, лишь показала, где именно жил Наруто, потом исчезла, оставив бродить в одиночестве, и появилась уже когда Микото собиралась уходить. Погруженная в свои мысли, она не заметила странной задумчивости гостьи.

***

Снейки очень удивилась, когда два дня спустя Микото снова пришла в гости. И была еще больше удивлена, когда дочь Узумаки оповестила ее о том, что забирает ее с собой. Для нее это было откровенным шоком, одновременно и радостью, и огорчением.
Наконец-то у нее будет человек, который станет о ней заботиться и переживать, но ей так не хотелось покидать дом, в котором жил Наруто, пусть и только его голос.
На вопрос «почему», Микото рассказала, что когда она была в комнате Наруто, дом позволил ей услышать причину его добровольной гибели. Слишком четко прозвучало обещание, взятое с Саске, о том, что он воскресит Снейки.
Микото была удивлена, ведь девочка ни слова не сказала о своей смерти. Девушка сомневалась недолго: раз эта девочка была так дорога отцу, если он отдал свою жизнь за нее, то Микото просто обязана взять ребенка на свое попечение.

***

Прошел год, и Снейки впервые была счастлива. Микото была очень похожа на отца: такой же светлый и открытый человек, с которым легко и можно беззаботно смеяться, не опасаясь, что за это придется платить.
Жизнь ребенка впервые за невыносимое количество лет стала счастливой.
Со временем она осмелела и стала обычной девочкой, которая, взрослея, превращалась в красавицу с озорным взглядом.
По мере взросления ее демоническая сила таяла, и остались лишь воспоминания – дом, в котором живут Саске и Наруто. А еще она вспомнила свое истинное имя – Аико, и теперь откликалась только на него.
Стараниями этих двоих, а так же благодаря материальной помощи Дейдары, который тоже приобрел освобождение, дом приобрел жилой вид. Теперь комнаты стали уютнее, пропитанные ярким солнцем и смехом живых людей, однако труднее всего оживанию поддавалась комната Итачи, даже несмотря на то, что она была менее запущенной по сравнению с остальными.
Со временем Аико и Микото перебрались сюда жить, а Дейдара стал частым гостем. Очень многие принимали их за семью, и, вполне возможно они были правы.



Смерть как расплата за грехи. Смерть как свобода от горечи. Смерть как шанс для новой жизни.
Старый дом все меньше и меньше звучит голосами демона и человека, но нет-нет да проскользнет в ночной тиши отголосок далекой реальности.

@темы: Учихи, подарок, саске/наруто, фанфики не мои, Naruto, перепост

---

03.07.2011 в 17:24

Пишет  (((БоЖий ОдУвАнЧик))):

Глава четвертая. Жертва. Конец второй части.
Название: Игры демонов.
Автор: (((БоЖий ОдУвАнЧик)))
Бета: Lyolya-san
Гамма: Никарина
Пейринг: Саске/Наруто; Наруто/Саске, ОЖП, и многие из жителей Конохи.
Жанр: мистика, роман.
Статус: Работает гамма.
Дисклеймер: Кишимото
Размещение: категорически запрещено.
Предупреждения: AU, OOC, почти весь текст POV Наруто, смерть персонажа.
От автора: Идея взята с работы РЯМ - не тревожьте демона.
Я ЕЩЕ раз повторяю - это НЕ продолжение работы. Это схожая тема.
Работа написана в подарок Lyolya-san, и Итачи, описанный в ней - полностью ее. Спасибо тебе, Лёль)))

[www.diary.ru/~sakurahome/p153310448.htm#more1]Часть первая. Семейный портрет.[/url]
Часть вторая. Беспокойные ночи.
[www.diary.ru/~sakurahome/p153791579.htm#more1]Глава первая. Причина для убийства.[/url]
[www.diary.ru/~sakurahome/p154868474.htm#more1]Глава вторая. Детское счастье.[/url]
Глава третья. Начало игры.
Глава четвертая. Жертва. Конец второй части.

– Саске, верни ее, оживи. Сделай что угодно, но оживи, – мой крик сотрясал дом уже не одну минуту. Как только я внес Снейки, мгновенно сориентировавшийся Саске, положил тело девочки на диван и приступил к осмотру, чтобы через несколько секунд отрицательно покачать головой. И с тех пор я надрывал глотку. – Ты ее Господин, или хрен собачий? Она тебе доверилась, следовала твоим указаниям. А ты ничего не можешь сделать?
– Наруто, перестань, пожалуйста, – голос демона казался спокойным, только уж слишком усталым; его плечи, уголки губ и глаз были опущены. – Не кричи, тебе сказано.
Резкий порыв ветра отбросил меня на кресло, где я, обреченно обмякнув, замер, продолжая беспрерывно умолять:
– Верни. Верни Снейки. Она заслуживает жить.
– Я знаю. Я это слишком хорошо знаю. Но ничего поделать не могу: моей силы недостаточно.
Мы оба замолчали. Пытаясь отвлечься, рассматривали давным-давно знакомую обстановку, но взгляд, помимо воли, возвращался к замершему на диване ребенку.
Саске уложил ее голову на маленькую подушку. Подобная забота выглядела как насмешка… Одна рука Снейки лежала поперек живота, а вторая свесилась вниз. Кровь больше не капала, она прекратила течь недалеко от дома. Теперь на ладонях девочки остались только быстро высыхающие бордовые разводы. На подбородке виднелся один мазок, и один мазок почти у края губ. Кажется, что она просто испачкалась. К примеру, ела малину, как однажды, и полушутливо перемазала соком всю себя. А потом, счастливая и неумытая, свернулась клубочком рядом со мной и уснула.
И это тоже насмешка.
Я сидел молча вперив в свисающую детскую ручку бездумный взгляд, пока меня тихо не окликнул мой личный демон:
– Наруто...
И тут как будто снесло плотину: я стал тихо рассказывать.
– Мы уже возвращались. Представляешь, нам осталось пройти всего пару сотен метров – и мы дома. До этого шли молча, и тут она, замерев впереди меня, с серьезным видом начала доказывать, что ты мне нравишься. Стоит такая смешная, бровки нахмурила. Я ее слушаю. И внезапно замечаю, что все деревья вокруг просто усыпаны воронами. Они появились совершенно бесшумно, как твои змеи. Снейки зашипела и встала в стойку. Птицы пытались напасть, а змейка не позволила. Тогда Ит... Твой брат стал нападать. Она держалась, ей было так трудно, а потом я ее отвлек, хотел приободрить, а получилось, что отвлек. Демон схватил ее за горло, я хотел подойти, но не смог, а потом появились змеи, и демон сломал Снейки шею. Он не хотел ее возвращать – все кричал, чтобы я назвал имя. Имя. Имя. Я сказал. Я вспомнил. Как не вспомнить, если тебе весь день твердят: «Мое имя Итачи. Произнеси Итачи»? Я сказал, а он ее бросил. Представляешь, бросил, как будто она вещь какая. Чуть ли не руки отряхнул после моей змейки.
– Так ты произнес имя? – слишком напряженные интонации, слишком.
– И змеи эти вокруг. И все кусают. Всего искусали, и ребро, похоже, треснуло. Весь в укусах, а одна до сих пор не отстала – сжимает тугими кольцами. Забери ее, а?
– Ты произнес имя, или нет? – Саске заорал и начал яростно трясти меня за плечи, а я все пытался размотать кольца змеи, обвившей мое бедро.
– Он же так хотел заполучить свою Снейки. Конечно произнес, глупый брат.
На подлокотнике дивана сидел Итачи, лениво расплетая косичку мертвой девочки.
И как мне силы хватило? Отпихнув Саске, я моментально очутился рядом с диваном, целясь кулаком в лицо убийцы.
– Не смей! Не смей к ней даже прикасаться.
Однако несмотря на всю мою скорость, на прежнем месте старшего демона не обнаружилось, тот материализовался с другой стороны дивана, лениво облокачиваясь на спинку.
– Что же ты, Наруто-кун? На улице слова не мог сказать, а здесь кричишь. Еще и так рьяно прыгаешь. Осмелел, набрался сил в чужих стенах.
Позади что-то кричал Саске, пытался схватить меня за руку, но я не слушал и отбивался. Сейчас главное дотянуться. Убить убийцу ребенка. Уничтожить.
В одно мгновение я оказался возле Итачи, и уже занеся кулак над демонической ухмылкой, осознал, что передо мной стоит Микото, а возможности отвести удар нет. Но в последний момент я почувствовал на себе чужие руки и с облегчением узнал Саске. Он дернул меня на себя, остановив удар.


– Мы уберем ее. Спустим в Ад. Точнее, я спущу ее туда. Там она будет до тех пор, пока я не получу силу. А после я смогу ее оживить.
Я лежу на кровати в той самой закрытой комнате. Саске стоит у изножья.
И, Господи, как хорошо, что не слышно больше издевательского смеха. Тут только я и Мой личный демон. По словам Саске, тела Снейки внизу больше нет.
Я сжимаю кулаки и до белых вспышек перед глазами зажмуриваюсь. Не хочу помнить сцену в парке, тело мертвой змейки и ее стеклянные глаза.
Не хочу.
– Микото, – мой голос тих. Но если демон слышит мои мысли, то и это точно услышит.
– Что – Микото? – голос у Саске спокойный.
Я чувствую, как под тяжестью чужого тела продавливается матрас. И ощущаю запах. Тот самый, его запах.
– На следующий день после прогулки в парке аттракционов был звонок, помнишь? Так вот, звонила Сакура, сказать, что они переезжают. И чтобы больше я их не искал.
Демон молчал, я тоже. Однако надолго терпения не хватило.
– Саске, я больше не увижу дочь – самое для меня дорогое. А теперь еще и Снейки. Вчера в парке, Ит... Твой брат сказал, что она для меня замена – но он неправ. Как ее можно не любить просто за то, что она такая... Ты ведь сможешь оживить ее, да?
– Да, – Саске по-прежнему спокоен.
– Мне страшно... Он ведь теперь ни перед чем не остановится, так?
Демон молчал. Немного погодя я услышал его глубокий вздох и ощутил, как он прижался к моей спине, после чего прямо над ухом раздался усталый голос:
– Он не отстанет. Теперь все усложняется тем, что ты назвал его по имени. Это что-то вроде призыва, понимаешь? Как тогда, когда ты поздоровался со мной, стоя напротив портрета. Не дергайся, я знаю, что ты не специально… убежать не удастся.
Мы молчим. Я – напряженно хмурясь, а Саске – расслабленно. Постепенно начинаю ощущать, как меня обволакивает его запах, и это успокаивает. Когда я почувствовал, как к затылку прижимаются губы, а руки не просто обнимают, но и ласкают, я даже не удивился.
Только подумал, что мне наконец-то спокойно. Впервые с тех пор, как я лишился дочери.
Спокойно и невообразимо хорошо.


Снова та же ванная комната. Снова мое бледное лицо отражается в зеркальной поверхности. Из нового только выражение лица. На этот раз презрение к самому себе. Я спал с Саске.
Да-да, с тем самым Саске, который демон с картины. А все это время Снейки, как сломанная и забытая кукла лежала на диване в гостиной. И даже несмотря на яркий солнечный свет, окутавший весь особняк, я не смог найти силы, чтобы спуститься и взглянуть на нее. Мне страшно.
Мысли прыгали, наталкивались друг на друга, чтобы снова смениться.
Тишину комнаты разрушил мой собственный бессильный стон и звук столкновения лба с зеркалом.
Я не хочу о нем думать… И о том, как осторожные и ласковые движения стали более властными, а на меня навалилась тяжесть и невыносимо яркий аромат тела демона. Так хорошо, как с Саске, мне еще ни с кем в жизни не было. За это я себя и презираю.
Надо умыться. Надо. Собраться и спуститься вниз. Ночь пренебрежения – это уже слишком. Хотя в этой ситуации и часа много.
Умывшись, опираюсь на край раковины, и замечаю в зеркале силуэт Саске, его оценивающий взгляд и расслабленную позу.
– Когда же вы, демоны, научитесь стучать? Хотя бы как-нибудь предупреждать о своем появлении...
Он на мои слова никак не отреагировал, лишь одним тягучим страстным движением очутился рядом, вызвав невольную дрожь во всем теле.
– Саске, не делай так.
Демон, кажется, вообще меня не слушал. Напирал так, что край раковины впился мне в поясницу.
От силы, с которой он сдавил мои ребра, невозможно было сделать и вздоха.
– Саске... задыхаюсь. Пусти.
Плохо быть простым смертным в объятьях демона. Сила, с которой я бил по его плечам, нормального человека как минимум потеснила бы. Демона же она даже поморщиться не заставила.
Ночью он был другим. Ночью была нежность и чуткость. Сегодня же на мои чувства откровенно начхали. И вот из-за этого наплевательского отношения ко мне, его бешеной силы, а может и из-за солнечного света, заливающего комнатку, мне было неспокойно.
Осознав это, я заметил еще один нюанс – запах. Я не чувствовал его.
– Ты не Саске. Ты его чертов братец.
– Молодец, Наруто-кун, – образ демона начал меняться.
Сейчас меня обнимал длинноволосый мужчина с поразительно темными глазами, в которых слишком отчетливо просматривалось самодовольство.
– Отпусти меня, – я чувствовал себя застенчивой девицей в объятьях дамского угодника. А выгнутый назад торс и упертые в его плечи кулаки только дополняли образ.
– Ну что ты, Наруто-кун. Брату ты не сопротивлялся. А ведь я намного опытнее его, – и в качестве подтверждения своих слов он потерся об меня пахом. Чем вызвал лишь мою злость.
Сзади меня, на краю раковины лежала разобранная бритва. Я сам ее только что использовал. Отклонившись назад, в результате чего мои бедра еще сильнее прижались к демону, я нащупал рукой лезвие и со всей силы полоснул им по самодовольной физиономии, сделав длинный порез от наружного уголка глаза до уголка губ.
– Я сказал меня отпустить.
Демон он или нет, несмотря на оставленные за плечами десятилетия и впечатляющую неуязвимость, рефлексы остаются рефлексами. И когда тебе режут лицо, ты волей неволей озаботишься целостностью глаз.
Отстранившись, демон сгорбился, прижимая к лицу обе ладони. Теперь, имея даже столь незначительное личное пространство, я наконец-то смог сделать вдох.
Пока я стоял, сосредоточившись на воздухе в легких, Итачи сумел справиться с собой и теперь замер в шаге от меня с довольным выражением на быстро заживающем лице.
– Наруто-кун, ты стал таким... цельным после ночи с Саске, – он провел большим пальцем по щеке, стирая полоску крови – единственный след травмы. – Цельным и еще более привлекательным. – И демонстративно облизнул испачканную фалангу пальца.
– Иди к черту, – я ощутимо напрягся, заметив оценивающий взгляд, которым меня окинули. – Я уже выбрал одного из братьев. И это не ты.
– Ты глупый, Наруто-кун. Пока ты жив, твой выбор не окончательный.
Как же меня раздражал этот самоуверенный тип. Даже больше, чем его младший брат.
– Я выбираю, пока живу. Куда идти, что есть, с кем спать, – ухмылка. – Напоминаю, что не с тобой. Жизнь – это выбор.
– Ты говоришь о том, чего не знаешь. Смерть – это лучшее, что случается с человеком. Рождение и смерть – два наших величайших блага. За столько десятилетий я это осознал. Жизнь, то, чем ты так дорожишь, это плата, Наруто-кун. Причем слишком жестокая.
Поделившись своей собственной истиной, демон сделал шаг по направлению ко мне, мягко отводя мою руку, все еще сжимающую лезвие.
– Знаешь, Наруто, я предлагаю тебе богатый дар – наслаждение от смерти.
Мягкое прикосновение к моей щеке должно было меня расслабить, но имело совершенно противоположный эффект – я еще раз взмахнул лезвием, однако в этот раз демон успел увернуться.
– Итачи, когда я говорю оставить меня в покое, я именно это и имею в виду.
В маленькой ярко освещенной ванной комнате я и демон стояли, замерев друг напротив друга. С моей опущенной руки капала кровь: я слишком сильно сжимал голое лезвие.
– Ты изменился, Наруто. И мне это очень нравится.
– Твоя заслуга. После смерти Снейки мне нечего терять.
– И от того игра стала гораздо интереснее. Твой вкус... нынешний, с нотками упертости, мне нравится больше, чем бывший вкус трусости.
И уже когда его силуэт почти растворился в дыму, прозвучал радостный голос:
– Игра становится действительно интересной.
Когда Итачи исчез, я все так же продолжал стоять, сжимая в руках бритву и слушая учащающийся стук капель крови по полу.
Мне почудилось, или я и в самом деле смог противостоять демону?


Если старшему брату я более-менее мог противостоять. Морально. То с младшим был полный провал.
– Наруто, я должен быть рядом. Для твоей же безопасности.
Демон расположился в кресле. Локти на поручнях, руки сцеплены в замок и прикрывают половину лица. Глаза скрыты тенью от челки, но, кажется, меня просто буравят взглядом.
– Я и так в безопасности, – я же, в противовес абсолютно спокойному демону, нервно метался по гостиной, почти сшибая художественно расставленный антиквариат.
– Ты прекрасно знаешь, что нет. А твоя завышенная эмоциональность лишь увеличивает шансы брата.
– Я всегда эмоционален, – замерев возле кресла Саске, я наклонился почти вплотную к нему и сейчас буравил взбешенным взглядом. – А моя излишняя эмоциональность, как ты выразился, – твоя вина. Ты, точнее твои действия, ее пробудили.
Демон остался абсолютно спокойным, но смотрел на меня с необъяснимым выражением.
– Наруто, тебе необходимо успокоиться. Или я тебе помогу.
Заметив похотливый взгляд и плавное движение руки в мою сторону, я резко отпрыгнул, недовольно бросив:
– Не надо. Сам справлюсь.
Я замер возле окна, сжимая в кулаке старинную штору, отвлекаясь на боль в пораненной ладони и стараясь забыть все. Все свои ошибки и потери.
Едва успевшие зарубцеваться глубокие порезы снова открылись, и я почувствовал, как кровь начала пропитывать пыльную ткань.
– Саске, зачем тебе это? С Итачи все ясно – ему доставляет невообразимое удовольствие играть чужими душами. Но ты? От тебя явственно веет равнодушием ко всему...
– Причины есть, ты просто их не знаешь, – голос демона прозвучал совсем близко, и я почувствовал прикосновение к рукам.
Саске, аккуратно разжав мой кулак, принялся исследовать красные болезненные порезы, продолжая тихо рассказывать то, что меня так интересовало.
– Ты мне нужен. Очень нужен для того, чтобы набраться силы.
Прижавшись к моей спине и обняв, Саске поднес мою руку к лицу, и, кратко вдохнув запах, принялся зализывать раны.
– Ты пахнешь моим дымом. Даже твоя кровь с моим ароматом.
Скорее всего, его слюна обладала заживляющими свойствами, потому как все порезы, даже самые глубокие, исчезли.
– И ты доволен.
Демон хмыкнул, и, поцеловав меня в основание шеи, прижался еще сильнее.
– Я более чем счастлив, и нахожу смешение запахов – твоего и моего – очень привлекательным.
– Озабоченный.
Мне столько лет, а я снова краснею, как и прошлой ночью. Демон выглядит, как мальчишка. Невыносимо красивый и привлекательный, но все же мальчишка. А я же – взрослый мужик, который в ответ на его слова и действия краснеет. Нонсенс. Спасает только мысль о том, что по факту ему более ста лет.


Весь день не могу остаться один. Демон рядом каждую минуту. Это невыносимо.
Все время думаю о Снейки – Саске это прекрасно видит, но никак не реагирует. И это намного хуже, чем его постоянное присутствие.
Если утром мы еще разговаривали, хоть парочкой фраз обмолвились, то вечером я замкнулся в себе полностью. Сегодня, возле окна, когда Саске хотел перейти к более активным действиям, я сбежал. И продолжаю избегать его до сих пор. А уже ночь. Однако по демону не скажешь, что его лишили чего-то важного. Тогда, спокойно отклонив мою упирающуюся руку, он отошел и расположился на диване. И сохранял невозмутимость целый день. Я же, прикрывшись книгой и кружкой с чаем, спрятался на кухне.
Даже что-то прочитал, но вот что именно – вспомнить не смогу.


– Саске... ты говорил, если я дам тебе силу... тебе ее хватит, для того, чтобы оживить Снейки?
Ночью мы стали смелее. Когда темно, можно было сделать вид, что Саске не замечает мой страх. Я лежал в кровати, а он сидел напротив, в кресле, и я смог вслух задать вопрос, который мучил меня весь день.
Демон молчил. Не дождавшись какого-либо ответа, я в нетерпении приподнялся, чтобы увидеть пару горящих красным глаз.
– Саске?
– Да. Этой силы хватит, чтобы ее воскресить, – тускло и безжизненно. И хотя мимики не видно – я уверен: на его лице написана усталость.
– Но? Ведь «но» существует? – Я снова уткнулся в подушку, на этот раз отвернувшись к стене. Я знал, что он скажет, а сил смотреть в демонические глаза у меня не было.
– Но тебе надо будет умереть, отдав свою душу мне, – горький смешок демона прозвучал неожиданно гулко в тишине комнаты. – Тебе всего лишь надо сказать: «Моя жизнь – твоя».
Голос Саске был каким-то странным, казалось, что ему больно. Но сил для того чтобы это проверить у меня не было.
Все мысли устремились к одному единственному моменту: я или Снейки? Кто должен жить?
Решение было приняло за одно мгновение до того, как я уснул. И я не был уверен, приснился мне или нет судорожный вздох демона…
Ночь прошла спокойно, а утром снова произошел скандал.


– Если ты, не дашь мне минимальной свободы, я тебя убью. Ты слышишь меня? Прекрати меня преследовать!
Демон невозмутимо сидел напротив меня за столом, в то время как я давился подгоревшей яичницей. И подгорела она из-за него. И кофе убежал тоже из-за него. Короче, он достал, я все время чувствовал его рядом, даже если и не видел. Это просто бесило.
– Ты был один. Целый час.
Саске листал газету. Долбаную газету десятилетней давности.
– Ты меня за идиота принимаешь? Весь этот час, который ты мне щедро выделил, ты был рядом. После того, что между нами было, я твой запах узнаю везде.
Разозлившись, я оттолкнул от себя тарелку с завтраком. Все равно есть это было нереально.
– Хм.
Аккуратно отодвинув от себя тарелку, демон непринужденно встряхнул потрепанные желтые листы, именуемые газетой.
– Ты не хмыкай. И убери уже эту дрянь со стола.
– Ты о своем кулинарном шедевре? – демон, бросив пренебрежительный взгляд на яичницу, вернулся к чтению.
– Я говорю о твоем источнике новостей. Если это можно так назвать.
Саске не ответил. Я же, немного помолчав, принялся убирать со стола.
- -Саске, пару часиков полного одиночества. Прошу тебя. Я уже с ним виделся, остался цел.
– Разве те царапины являются синонимом целостности? – демон сложил газету, оставив ее на краю стола. И, поднявшись, одним движением оказался рядом со мной, заставив недоуменно нахмуриться.
– Саске?
– Я оставляю тебя одного на полтора часа. Ты слышишь меня? После этого ты возникать не будешь.
Обхватив мое лицо ладонями, он поцеловал меня и, когда я уже начал поддаваться, внезапно исчез, оставив после себя тот самый привкус дыма.


Мне это ведь показалось? Нет, ведь он это несерьезно? Он что, издевается?
Этот чертов демон ушел. Но. Вы не поверите, за десять минут одиночества весь пол заполнился змеями. Сделать шаг, чтобы не раздавить кого-либо, стало нереально.
Бесит. Извернул все в свою сторону.
Еще десять минут мучений и я, чтобы не ощущать шевеление, залез на диван с ногами. Об их присутствии забыть все равно не удастся – шелест и шипение слышны слишком явственно.
Сейчас, когда я остался один, можно было вздохнуть спокойно. Расслабиться и забыться.
Как так могло произойти? Как я мог очутиться здесь и попасть в игру демонов? Как вообще могут существовать демоны? И как я смогу существовать без Микото или Снейки? Эта маленькая змейка за столь короткий период времени стала близкой. Родной, если хотите. И вот сейчас – по моей вине – она мертва.
– Скучаешь, Наруто-кун?
Рядом со мной прозвучал приятный баритон, и мне не надо было оборачиваться, чтобы узнать, кто это.
– По тебе – нет.
– А я вот по тебе очень сильно соскучился. Ты знаешь, то, как ты ведешь себя с Саске, заставляет меня ревновать. Это несправедливо, ведь я во многом лучше него.
– Спорный момент.
Одновременно с этими словами я обернулся к сидящему рядом демону и увидел у него в руках золотой медальон. Тот самый, который принадлежит Микото. Итачи, заметив мой интерес, радостно ухмыльнулся и подкинул украшение в воздухе, провоцируя меня.
Но сегодня я был гораздо спокойнее, да и Итачи настроен миролюбиво. Интересно, он так же копаелся в моей голове, как и Саске?
Смешок демона был мне положительным ответом.
– Тебе не хочется заполучить сокровище своей дочери обратно? – на полированном боку медальона блеснул солнечный лучик.
– Ты ведь мне его не отдашь, толку просить.
– Если ты попросишь, то я дам тебе что угодно, – демон наклонил голову набок, разглядывая меня смеющимся взглядом.
– Все ли? – мой скепсис звучал в каждой букве.
– Подловил, – Итачи счастливо рассмеялся, отклонив голову назад, так что его волосы, связанные в хвост, свесились со спинки дивана. – Наруто, ну подыграй. Что тебе стоит попросить?
– Ничего не стоит. А что тебе стоит просто отдать? – на эту мою подначку демон никак не отреагировал, лишь посмотрел выжидательно, склонив голову набок. – Отдай мне, пожалуйста, медальон.
– Итачи.
– Итачи.
Демон снова засмеялся, протягивая мне украшение. Весь его облик излучал волнение и нетерпение.
– Наруто, ты такой забавный.
На его счастливые смешки я не обратил ни малейшего внимания – сейчас я был сосредоточен на украшении, оказавшемся у меня в руках.
Чем больше я на него смотрел, тем яснее осознавал, что эта вещь не могла принадлежать моей дочери: она была серебряной. Как я раньше мог этого не заметить? На ее поверхности совсем другие царапины, а с тыльной стороны – глубокая борозда. И цепочка не та, что я покупал. Да и сами звенья разорваны.
Разочаровавшись в вещи, я попытался вернуть ее законному владельцу, но Итачи делал вид, что не замечает протянутой руки, а прикасаться к нему я не собирался.
– Этот медальон не Микото.
– Ошибаешься, он принадлежал именно Микото. Правда, другой. Эту вещицу подарили нашей матери мы с братом. Внутри были выгравированы слова нашей любви и благодарности.
– Забери, пожалуйста. Это ведь дорого тебе. К чему оно мне?
Неожиданно моя протянута рука оказалась в стальном захвате, а сам Итачи оказался слишком близко ко мне.
– Ты не понимаешь. Она была такой хорошей. Самой лучшей мамой, женщиной, супругой. Она была идеальна. Так любила нас и отца, а ее убили. Так жестоко убили.
Демон схватил медальон, чем вызвал у меня вздох облегчения, но радость была преждевременной – присмотревшись к нему внимательнее, я заметил опасные признаки: красные глаза, полубезумный взгляд и дрожащие пальцы.
– Ты не понимаешь. Вот видишь, глубокая борозда на одной из сторон? А разорванные звенья? Они появились, когда ее убивали. Ей безжалостно наносили удары ножом. Бессчетное количество. Один из них и повредил цепочку.
Итачи лихорадило. Закончив рассказ, он продолжил сидеть, потирая пострадавшие бока медальона. Через некоторое время он очнулся и отвернулся от меня, еле слышно произнеся: "Она была очень хорошая".
– Поэтому ты стал демоном?
Довольно продолжительное время, Итачи молчал, потом его плечи странно вздрогнули, и он повернулся ко мне с абсолютно спокойным выражением лица.
– Отчасти. Ты возьмешь себе медальон, Наруто-кун.
– Он не мой. И мне не нужен, – я равнодушно пожал плечами, опустил ноги на пол и оправился на кухню выпить воды. Рядом с Итачи безумно жарко. И горло снова начало першить от дыма Саске.
– Неужели тебе не жаль мою мать, Наруто-кун?
– Очень жаль, когда гибнут хорошие люди, но, Итачи, этот медальон для тебя значит гораздо больше, нежели для меня.
Дойти до кухни я не успел – мне показалось, что одна из стен странно блеснула рыжим, а когда огляделся, то заметил, что все предметы в гостиной горят, а в центре комнаты стоит Итачи с красными глазами и озлобленным выражением на красивом лице.
– Ты, Наруто-кун, не хочешь понять, что почувствовали ее сыновья, когда она погибла. Ты не хочешь понять, что почувствовал я, когда, очнувшись, увидел свои окровавленные ладони и мамино растерзанное тело. Ты этого не хочешь, но я тебе помогу.
Куда пропали все змеи? Где Саске? В тот самый момент, когда он действительно необходим. Боже мой, неужели он не появится до оговоренного срока? Почему именно сейчас?
– Как ты мне это покажешь?
Надо только потянуть время. Всего лишь потянуть время. Я справлюсь.
– Я поначалу думал, еще один дурачок пришел. Всего лишь очередная душа, но потом, когда с тобой начал носиться Саске, я заинтересовался. Это ведь первый раз, когда мой маленький глупый братец вступил в игру. И тогда стало действительно интересно. Бороться с ним за главный приз. А еще позднее – ты стал неожиданно цельным. А ведь вначале был так жалок без любимой дочери.
Демон замолчал, а я мысленно пытался подсчитать минуты. Надо. Дождаться. Саске. Пока не происходило ничего нового. Всего лишь горели стены. Это же галлюцинация. Ну и что, что жарко? Галлюцинация.
– Так как ты мне это покажешь?
Итачи хмыкнул, и, сделав несколько уверенных шагов вперед, вдруг наткнулся на невидимую преграду – змеи все-таки были, они образовали плотное кольцо из шевелящихся тел.
– Знаешь, Наруто, – не имея возможности зайти внутрь, демон принялся обходить меня по кругу, – так много совпадений. Обеих зовут Микото. У обеих похожие медальоны. И обе они – самые важные женщины в наших жизнях. Из отличий только мы с тобой. Но и это можно подправить.


***
Мы недавно переехали в новый дом. Сакура хотела жилье попросторней, меня же интересовало только два момента: мой кабинет и детская. Даже лучше сказать так: детская и мой кабинет.
Солнечная просторная комната, с хорошей проветриваемостью и теплыми стенами. Это то, на что я опирался при выборе. И вот нашел.
Пока моя жена возилась с интерьером в остальных комнатах, я сосредоточился именно на детской. В итоге – мое персональное солнце было счастливо и, носясь по комнате, весело хохотало.
Сейчас утро, ступени под моими ногами поскрипывают, а белая дверь, когда я ее толкаю, открывается совершенно бесшумно. Это самая освещенная комната в доме, и сейчас в золотых утренних лучах краски кажутся особо яркими.
Под розовым одеялом спит Микото – кулачок под щечкой, непослушные золотые локоны, один из которых падает на курносый нос, заставляют моего ребенка забавно морщиться. Поверх одеяла – золотой медальон, недавно подаренный мною. Внутри него просьба и пожелание – чтобы солнце всегда улыбалось.
Сейчас я ее поцелую и уйду на работу. На целый день. Без своего солнца.
Люди говорят, я ее слишком люблю, но мне все равно. У меня есть моя истина, в которую я безоговорочно верю – если не станет Микото, то и я исчезну. Может, люди и правы.
Наклоняюсь к постели, и замечаю в своей руке большой кухонный нож.
В следующий момент я начинаю яростно наносить удары ножом и слышу крики о помощи. ***


Саске... Саске... Саске-е...
Мой крик разносился по всему дому. Внезапно я ощутил прикосновение и, не успев испугаться, осознал, что это руки моего демона. И запах. Его.
– Саске, он мне показал, как убивал свою мать. Так искусно соединил мои и свои воспоминания. Я еле различил их. Саске... Саске, я только что кромсал ножом своего ребенка. Господи.
Я пустился на колени и, обхватив себя руками, продолжал трястись от ужаса.
А надо мною одновременно звучали голоса братьев. И оба они обращались ко мне:
– Успокойся. Это галлюцинация. Он играет.
– Теперь ты понял? Осознал, что я чувствовал?
На старшего брата мне было наплевать, все мои чувства и мысли были направлены на младшего:
– Саске, он от меня не отстанет. Сведет меня с ума и убьет. Это точно. Саске, это так страшно.
Это ощущение ее крови на лице и на руках. Это дико. Это так дико.
Я слышал, как братья спорили, но меня это не задевало.
Улучив момент, когда они оба заткнулись, я четко и уверенно произнес:
– Саске, моя жизнь – твоя.
Больше меня нет, но я уверен, что моя дочь и Снейки будут жить счастливо.


Итачи стоял, недоуменно хмурясь. Он не понимал, что конкретно произошло. И, озираясь, искал, куда делся Наруто – с ним было так весело.
А Саске смотрел, как на его раскрытые ладони падали белые кристаллы, поразительно похожие на снег, но такие теплые.
Он видел воспоминания Наруто и, впервые за сотню с лишним лет, ощущал биение сердца.

@темы: Учихи, подарок, саске/наруто, фанфики не мои, Naruto, перепост

---

Не ожидала такого жесткого и классного стеба от нее над вечной и бесконечной проблемой )))))))))))) Врочем, я не знакома лично с ее творчеством... люблю удивляться ))
На этот раз спасибо  grobynya sclepova;

@темы: мп3

---

О_о

Вот это было неожиданно, хотя отчасти и ожидаемо: недаром иногда говорят, что мои глаза мутировали - когда читаю книги, у меня заболевают глаза на второй же странице, с монитора могу читать сутками практически не отдыхая )))
С другой стороны, если задуматься, я вообще не вижу себя в современном мире, но и в прошлом тоже - нет.

Гостья из будущего

Возможно, органичней вы бы себя чувствовали в будущем – ведь вы всегда и во всём идёте на шаг впереди. Самые передовые идеи и настроения всегда или исходят от вас, или находят у вас одобрение. Впрочем, не нужно сердиться на судьбу за её торопливость: вы даны обществу как представитель будущего, и очень важны в этой своей роли.

Пройти тест "Тогда ли вы родились?"

@темы: ниачём, Личное, тесты

---

Ах, эти соломенные крыши

25.07.2011 в 11:00

Пишет  Diary best:

Конкурс на лучшую запись месяца!

Пишет  arvenever:

Сказочные домики английской провинции ( осторожно много картинок)

Соломенные крыши (thatch) - не редкость в английском частном секторе и с годами приобретают все большую популярность. Для изготовления экологически чистой соломенной кровли используется водный тростник, а также солома длинностебельной пшеницы.

Традиция соломенных крыш уходит корнями в глубину веков. В старину соломенные крыши были в Англии наиболее распространены. Даже знаменитый лондонский театр "Глобус", где в 17-ом веке проходили премьеры пьес Шекспира, был покрыт соломой. 

 

 

Со временем, когда появилась черепица и другие кровельные материалы, соломенные крыши стали считаться признаком бедности и начали выходить из обихода, особенно в городах.

 

 

В наше время, в соответствии с принципом "все новое - это хорошо забытое старое", опять пошла мода на соломенные крыши. Причем, в отличие от стародавних времен, теперь это не признак бедности, а скорее наоборот, так как соломенная кровля - очень недешевое удовольствие.

 

 

Кровля из соломы хорошего качества, сделанная квалифицированным специалистом, может прослужить порядка 45-50 лет. 

 

 

По традиции, новый слой соломы кладется на старый, это создало накопления толстых слоев на старых зданиях. У более чем 250 крыш в Англии есть основные нижние слои соломы, положенные более 500 лет назад. Это дает возможность узнать, какие типы материалов применялись в средневековый период. 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Как это делается. Связки соломы, скрепленные проволокой из нержавеющей стали, укладывают слой за слоем вдоль всей поверхности крыши, начиная с нижней части ската, прикрепляя к деревянной обрешетке. 

 

Затем кровлю разравнивают и "причесывают" с помощью специальных скребков.

 

Подравнивают края.

 

А затем покрывают солому специальным огнеупорным и водостойким веществом. Процесс занимает от нескольких дней до нескольких недель.

Соломенные кровельщики именуются в Англии тэтчерами (thatcher). Очевидно, что предок Маргарет Тэтчер был кровельщиком. Обратите внимание на подход к делу в обществе с давними коммерческими традициями. Любой шабашник здесь понимает, что реклама - двигатель прогресса.

Не свое | Не Бест? Пришли лучше!

@темы: картинки, перепост

---

Песня дня

Весьма многообещающими были услышанные мною цитаты из этой песни, но сама песня превзошла все ожидания!
Спасибо,  dharmaniac за ссылку

@темы: мп3

---

О старости

Бабушка упала у себя в комнате и сломала плечо и шейку бедра...
Не могу сказать, что старость меня сильно пугает - есть все шансы до нее не дожить - скорее страшит сам процесс полураспада тела с которым ничего нельзя сделать. Или пребывание в состоянии овоща, как вот после перелома шейки бедра, к примеру.

@темы: Личное

---

о_О

22.07.2011 в 12:00

Пишет  Diary best:

Конкурс на лучшую запись месяца!

Пишет  Итицкая сила!:

В дополнение к посту о стандартах красоты.

Есть такая популярная художница под псевдонимом Четырнадцатая. Она специализируется на карикатурах на знаменитостей и пародиях на поп-культуру.

Она обратила внимание на то, что художественные стандарты женского тела давно устарели и совершенно не отражают современных представлений о красоте. Так выглядят пропорции идеального женского тела согласно известному пособию по рисованию изданному в 1916 году:



В 21 веке женщина с таким телом считается недопустимо жЫрной. Иметь в наличии бедра - это позор, а носить на себе грудь всего лишь второго размера - это просто верх уродства.

Четырнадцатая проапдейтила схему и привела ее в соответствие с текущей модой:



Распечатать и вклеить в учебники по рисованию.

Не свое | Не Бест? Пришли лучше!

@темы: перепост

---

Бляяяяяя... Вся кухня в манке, я в манке и в бешенстве
В бешенстве от жары в целом, от жары на кухне, от невысыхающего пота и от дурноты, которая накатывает при такой температуре.
И какого черта Андрей не ест овощные супы??? Было бы гораздо быстрее и вкуснее, чем этот на домашней курице.
И вообще, лето теряет свой единственный для меня смысл - овощи, потому что, видите ли, "я не кАзел и траву не ем"!

@темы: Личное

---

Песня ))

В последние дни доставляет:



Вообще меня поражает верность Канцлеру Ги. Уже сколько лет я периодически заслушиваю до дыр ее песни. Ну и конечно же являюсь ходячим цитатником )) Канцлер Ги у меня на все случаи жизни, как сказал недавно Саша ))

@темы: мп3, Личное

---

Как только мысль поворачивает в сторону Итачи, ну, чтобы его нарисовать, я впадаю в ступор ><
Иногда (как вот только что), я даже успеваю открыть документ и сделать несколько попыток. После чего понимаю, что ступор усиливается ))) Загадка )))
Но это не только к Итачи относится, а к манге Наруто в целом. Я вообще не могу уловить нечто, что позволило бы рисовать хотя бы арты...
Вот удивительно, что с Гинтамой ситуация противоположная. Тут я понимаю КАК рисовать и мне нравится результат. Особенно это касается Гинтоки )))
Так что пойду-ка к додзе - у меня там уже (или все еще?) стадия туши

@темы: Gintama, Naruto, Личное

---

Все хорошо в компе Андрея: быстрая реакция, огномный монитор - идеально для рисования, кроме того, возможность охладиться ноуту - в теперешнюю жару он, бедняга, опять начал сильно греться (((( Но, блин, как же не хватает тачпада >< А ручки-то так и тянутся, но его нет ((

@темы: Личное

---

Очень не люблю, когда передо мной извиняются:
- Извини, ты не обиделась?
Сразу возникает желание спросить:
- А ты что хотел(а)/надеялся(лась) меня обидеть? не дождешься ))
За виноватой улыбкой скрывается злонамерение, желание укусить побольнее, но так, чтобы при этом остаться белым и пушистым.
Хочешь обидеть - обижай (или попытайся хотя бы) и нехрен потом терзаться ложным стыдом. Моя обида - мои проблемы, черт возьми!
Давайте людям возможность делать что они хотят: обижать и обижаться - это их право. В любом случае попытка контролировать другого рано или поздно будет обречена на провал...

@темы: размышления, Личное

---

Ну вот я думаю использовать эту картинку как обложку для первой главы додзи. Но возможно и что-то другое нарисуется... Опять МангаСтудио:

s42.radikal.ru/i095/1107/b0/ee3e4f95cae5.jpg

@темы: Gintama, мои рисунки

---

В процессе...

Ненавижу этот пункт шапки фиков. Признаюсь честно: если вижу подобную запись - не открываю фик вообще. За исключением единиц авторов, которые проверенные и которых читать буду при любых обстоятельствах.
И да, это говорит человек, у которого и самого много всего "в процессе"

@темы: ниачём

---

Паако+бонус

Паако дес:

s59.radikal.ru/i163/1107/41/92d49fb19e9d.jpg

(MangaStudio+PS)

Будто фоткался на паспорт ))
Мне очень понравилась Мангастудио. Нигде так классно не рисуется контур, как там ))

Андрей: А кто такая Паако?
я: Паако - это Паако ))
Андрей: но я не уверен... что у нее с плечами? у нее что мужская фигура???
я: ...
Андрей: или это - ОН? О_О
я:

И мп3 - мой любимый опенинг:

@темы: мп3, Gintama, мои рисунки

---

Да! Я знала )))))))))))

Когда еще только увидела рекламу НарутоПравды в ФЛ, подумала сразу: по-любому будет пост от недовольного читателя с претензией к авторам, которые долго не выставляют продолжения )))))
Это тааааак мило
Вот даже и не знаю... почитать, что ли, обсуждение...

@темы: размышления

---

Внезапно... песня дня

@темы: мп3