[Lyolya-san]

03.07.2011 в 17:24

Пишет  (((БоЖий ОдУвАнЧик))):

Глава четвертая. Жертва. Конец второй части.
Название: Игры демонов.
Автор: (((БоЖий ОдУвАнЧик)))
Бета: Lyolya-san
Гамма: Никарина
Пейринг: Саске/Наруто; Наруто/Саске, ОЖП, и многие из жителей Конохи.
Жанр: мистика, роман.
Статус: Работает гамма.
Дисклеймер: Кишимото
Размещение: категорически запрещено.
Предупреждения: AU, OOC, почти весь текст POV Наруто, смерть персонажа.
От автора: Идея взята с работы РЯМ - не тревожьте демона.
Я ЕЩЕ раз повторяю - это НЕ продолжение работы. Это схожая тема.
Работа написана в подарок Lyolya-san, и Итачи, описанный в ней - полностью ее. Спасибо тебе, Лёль)))

[www.diary.ru/~sakurahome/p153310448.htm#more1]Часть первая. Семейный портрет.[/url]
Часть вторая. Беспокойные ночи.
[www.diary.ru/~sakurahome/p153791579.htm#more1]Глава первая. Причина для убийства.[/url]
[www.diary.ru/~sakurahome/p154868474.htm#more1]Глава вторая. Детское счастье.[/url]
Глава третья. Начало игры.
Глава четвертая. Жертва. Конец второй части.

– Саске, верни ее, оживи. Сделай что угодно, но оживи, – мой крик сотрясал дом уже не одну минуту. Как только я внес Снейки, мгновенно сориентировавшийся Саске, положил тело девочки на диван и приступил к осмотру, чтобы через несколько секунд отрицательно покачать головой. И с тех пор я надрывал глотку. – Ты ее Господин, или хрен собачий? Она тебе доверилась, следовала твоим указаниям. А ты ничего не можешь сделать?
– Наруто, перестань, пожалуйста, – голос демона казался спокойным, только уж слишком усталым; его плечи, уголки губ и глаз были опущены. – Не кричи, тебе сказано.
Резкий порыв ветра отбросил меня на кресло, где я, обреченно обмякнув, замер, продолжая беспрерывно умолять:
– Верни. Верни Снейки. Она заслуживает жить.
– Я знаю. Я это слишком хорошо знаю. Но ничего поделать не могу: моей силы недостаточно.
Мы оба замолчали. Пытаясь отвлечься, рассматривали давным-давно знакомую обстановку, но взгляд, помимо воли, возвращался к замершему на диване ребенку.
Саске уложил ее голову на маленькую подушку. Подобная забота выглядела как насмешка… Одна рука Снейки лежала поперек живота, а вторая свесилась вниз. Кровь больше не капала, она прекратила течь недалеко от дома. Теперь на ладонях девочки остались только быстро высыхающие бордовые разводы. На подбородке виднелся один мазок, и один мазок почти у края губ. Кажется, что она просто испачкалась. К примеру, ела малину, как однажды, и полушутливо перемазала соком всю себя. А потом, счастливая и неумытая, свернулась клубочком рядом со мной и уснула.
И это тоже насмешка.
Я сидел молча вперив в свисающую детскую ручку бездумный взгляд, пока меня тихо не окликнул мой личный демон:
– Наруто...
И тут как будто снесло плотину: я стал тихо рассказывать.
– Мы уже возвращались. Представляешь, нам осталось пройти всего пару сотен метров – и мы дома. До этого шли молча, и тут она, замерев впереди меня, с серьезным видом начала доказывать, что ты мне нравишься. Стоит такая смешная, бровки нахмурила. Я ее слушаю. И внезапно замечаю, что все деревья вокруг просто усыпаны воронами. Они появились совершенно бесшумно, как твои змеи. Снейки зашипела и встала в стойку. Птицы пытались напасть, а змейка не позволила. Тогда Ит... Твой брат стал нападать. Она держалась, ей было так трудно, а потом я ее отвлек, хотел приободрить, а получилось, что отвлек. Демон схватил ее за горло, я хотел подойти, но не смог, а потом появились змеи, и демон сломал Снейки шею. Он не хотел ее возвращать – все кричал, чтобы я назвал имя. Имя. Имя. Я сказал. Я вспомнил. Как не вспомнить, если тебе весь день твердят: «Мое имя Итачи. Произнеси Итачи»? Я сказал, а он ее бросил. Представляешь, бросил, как будто она вещь какая. Чуть ли не руки отряхнул после моей змейки.
– Так ты произнес имя? – слишком напряженные интонации, слишком.
– И змеи эти вокруг. И все кусают. Всего искусали, и ребро, похоже, треснуло. Весь в укусах, а одна до сих пор не отстала – сжимает тугими кольцами. Забери ее, а?
– Ты произнес имя, или нет? – Саске заорал и начал яростно трясти меня за плечи, а я все пытался размотать кольца змеи, обвившей мое бедро.
– Он же так хотел заполучить свою Снейки. Конечно произнес, глупый брат.
На подлокотнике дивана сидел Итачи, лениво расплетая косичку мертвой девочки.
И как мне силы хватило? Отпихнув Саске, я моментально очутился рядом с диваном, целясь кулаком в лицо убийцы.
– Не смей! Не смей к ней даже прикасаться.
Однако несмотря на всю мою скорость, на прежнем месте старшего демона не обнаружилось, тот материализовался с другой стороны дивана, лениво облокачиваясь на спинку.
– Что же ты, Наруто-кун? На улице слова не мог сказать, а здесь кричишь. Еще и так рьяно прыгаешь. Осмелел, набрался сил в чужих стенах.
Позади что-то кричал Саске, пытался схватить меня за руку, но я не слушал и отбивался. Сейчас главное дотянуться. Убить убийцу ребенка. Уничтожить.
В одно мгновение я оказался возле Итачи, и уже занеся кулак над демонической ухмылкой, осознал, что передо мной стоит Микото, а возможности отвести удар нет. Но в последний момент я почувствовал на себе чужие руки и с облегчением узнал Саске. Он дернул меня на себя, остановив удар.


– Мы уберем ее. Спустим в Ад. Точнее, я спущу ее туда. Там она будет до тех пор, пока я не получу силу. А после я смогу ее оживить.
Я лежу на кровати в той самой закрытой комнате. Саске стоит у изножья.
И, Господи, как хорошо, что не слышно больше издевательского смеха. Тут только я и Мой личный демон. По словам Саске, тела Снейки внизу больше нет.
Я сжимаю кулаки и до белых вспышек перед глазами зажмуриваюсь. Не хочу помнить сцену в парке, тело мертвой змейки и ее стеклянные глаза.
Не хочу.
– Микото, – мой голос тих. Но если демон слышит мои мысли, то и это точно услышит.
– Что – Микото? – голос у Саске спокойный.
Я чувствую, как под тяжестью чужого тела продавливается матрас. И ощущаю запах. Тот самый, его запах.
– На следующий день после прогулки в парке аттракционов был звонок, помнишь? Так вот, звонила Сакура, сказать, что они переезжают. И чтобы больше я их не искал.
Демон молчал, я тоже. Однако надолго терпения не хватило.
– Саске, я больше не увижу дочь – самое для меня дорогое. А теперь еще и Снейки. Вчера в парке, Ит... Твой брат сказал, что она для меня замена – но он неправ. Как ее можно не любить просто за то, что она такая... Ты ведь сможешь оживить ее, да?
– Да, – Саске по-прежнему спокоен.
– Мне страшно... Он ведь теперь ни перед чем не остановится, так?
Демон молчал. Немного погодя я услышал его глубокий вздох и ощутил, как он прижался к моей спине, после чего прямо над ухом раздался усталый голос:
– Он не отстанет. Теперь все усложняется тем, что ты назвал его по имени. Это что-то вроде призыва, понимаешь? Как тогда, когда ты поздоровался со мной, стоя напротив портрета. Не дергайся, я знаю, что ты не специально… убежать не удастся.
Мы молчим. Я – напряженно хмурясь, а Саске – расслабленно. Постепенно начинаю ощущать, как меня обволакивает его запах, и это успокаивает. Когда я почувствовал, как к затылку прижимаются губы, а руки не просто обнимают, но и ласкают, я даже не удивился.
Только подумал, что мне наконец-то спокойно. Впервые с тех пор, как я лишился дочери.
Спокойно и невообразимо хорошо.


Снова та же ванная комната. Снова мое бледное лицо отражается в зеркальной поверхности. Из нового только выражение лица. На этот раз презрение к самому себе. Я спал с Саске.
Да-да, с тем самым Саске, который демон с картины. А все это время Снейки, как сломанная и забытая кукла лежала на диване в гостиной. И даже несмотря на яркий солнечный свет, окутавший весь особняк, я не смог найти силы, чтобы спуститься и взглянуть на нее. Мне страшно.
Мысли прыгали, наталкивались друг на друга, чтобы снова смениться.
Тишину комнаты разрушил мой собственный бессильный стон и звук столкновения лба с зеркалом.
Я не хочу о нем думать… И о том, как осторожные и ласковые движения стали более властными, а на меня навалилась тяжесть и невыносимо яркий аромат тела демона. Так хорошо, как с Саске, мне еще ни с кем в жизни не было. За это я себя и презираю.
Надо умыться. Надо. Собраться и спуститься вниз. Ночь пренебрежения – это уже слишком. Хотя в этой ситуации и часа много.
Умывшись, опираюсь на край раковины, и замечаю в зеркале силуэт Саске, его оценивающий взгляд и расслабленную позу.
– Когда же вы, демоны, научитесь стучать? Хотя бы как-нибудь предупреждать о своем появлении...
Он на мои слова никак не отреагировал, лишь одним тягучим страстным движением очутился рядом, вызвав невольную дрожь во всем теле.
– Саске, не делай так.
Демон, кажется, вообще меня не слушал. Напирал так, что край раковины впился мне в поясницу.
От силы, с которой он сдавил мои ребра, невозможно было сделать и вздоха.
– Саске... задыхаюсь. Пусти.
Плохо быть простым смертным в объятьях демона. Сила, с которой я бил по его плечам, нормального человека как минимум потеснила бы. Демона же она даже поморщиться не заставила.
Ночью он был другим. Ночью была нежность и чуткость. Сегодня же на мои чувства откровенно начхали. И вот из-за этого наплевательского отношения ко мне, его бешеной силы, а может и из-за солнечного света, заливающего комнатку, мне было неспокойно.
Осознав это, я заметил еще один нюанс – запах. Я не чувствовал его.
– Ты не Саске. Ты его чертов братец.
– Молодец, Наруто-кун, – образ демона начал меняться.
Сейчас меня обнимал длинноволосый мужчина с поразительно темными глазами, в которых слишком отчетливо просматривалось самодовольство.
– Отпусти меня, – я чувствовал себя застенчивой девицей в объятьях дамского угодника. А выгнутый назад торс и упертые в его плечи кулаки только дополняли образ.
– Ну что ты, Наруто-кун. Брату ты не сопротивлялся. А ведь я намного опытнее его, – и в качестве подтверждения своих слов он потерся об меня пахом. Чем вызвал лишь мою злость.
Сзади меня, на краю раковины лежала разобранная бритва. Я сам ее только что использовал. Отклонившись назад, в результате чего мои бедра еще сильнее прижались к демону, я нащупал рукой лезвие и со всей силы полоснул им по самодовольной физиономии, сделав длинный порез от наружного уголка глаза до уголка губ.
– Я сказал меня отпустить.
Демон он или нет, несмотря на оставленные за плечами десятилетия и впечатляющую неуязвимость, рефлексы остаются рефлексами. И когда тебе режут лицо, ты волей неволей озаботишься целостностью глаз.
Отстранившись, демон сгорбился, прижимая к лицу обе ладони. Теперь, имея даже столь незначительное личное пространство, я наконец-то смог сделать вдох.
Пока я стоял, сосредоточившись на воздухе в легких, Итачи сумел справиться с собой и теперь замер в шаге от меня с довольным выражением на быстро заживающем лице.
– Наруто-кун, ты стал таким... цельным после ночи с Саске, – он провел большим пальцем по щеке, стирая полоску крови – единственный след травмы. – Цельным и еще более привлекательным. – И демонстративно облизнул испачканную фалангу пальца.
– Иди к черту, – я ощутимо напрягся, заметив оценивающий взгляд, которым меня окинули. – Я уже выбрал одного из братьев. И это не ты.
– Ты глупый, Наруто-кун. Пока ты жив, твой выбор не окончательный.
Как же меня раздражал этот самоуверенный тип. Даже больше, чем его младший брат.
– Я выбираю, пока живу. Куда идти, что есть, с кем спать, – ухмылка. – Напоминаю, что не с тобой. Жизнь – это выбор.
– Ты говоришь о том, чего не знаешь. Смерть – это лучшее, что случается с человеком. Рождение и смерть – два наших величайших блага. За столько десятилетий я это осознал. Жизнь, то, чем ты так дорожишь, это плата, Наруто-кун. Причем слишком жестокая.
Поделившись своей собственной истиной, демон сделал шаг по направлению ко мне, мягко отводя мою руку, все еще сжимающую лезвие.
– Знаешь, Наруто, я предлагаю тебе богатый дар – наслаждение от смерти.
Мягкое прикосновение к моей щеке должно было меня расслабить, но имело совершенно противоположный эффект – я еще раз взмахнул лезвием, однако в этот раз демон успел увернуться.
– Итачи, когда я говорю оставить меня в покое, я именно это и имею в виду.
В маленькой ярко освещенной ванной комнате я и демон стояли, замерев друг напротив друга. С моей опущенной руки капала кровь: я слишком сильно сжимал голое лезвие.
– Ты изменился, Наруто. И мне это очень нравится.
– Твоя заслуга. После смерти Снейки мне нечего терять.
– И от того игра стала гораздо интереснее. Твой вкус... нынешний, с нотками упертости, мне нравится больше, чем бывший вкус трусости.
И уже когда его силуэт почти растворился в дыму, прозвучал радостный голос:
– Игра становится действительно интересной.
Когда Итачи исчез, я все так же продолжал стоять, сжимая в руках бритву и слушая учащающийся стук капель крови по полу.
Мне почудилось, или я и в самом деле смог противостоять демону?


Если старшему брату я более-менее мог противостоять. Морально. То с младшим был полный провал.
– Наруто, я должен быть рядом. Для твоей же безопасности.
Демон расположился в кресле. Локти на поручнях, руки сцеплены в замок и прикрывают половину лица. Глаза скрыты тенью от челки, но, кажется, меня просто буравят взглядом.
– Я и так в безопасности, – я же, в противовес абсолютно спокойному демону, нервно метался по гостиной, почти сшибая художественно расставленный антиквариат.
– Ты прекрасно знаешь, что нет. А твоя завышенная эмоциональность лишь увеличивает шансы брата.
– Я всегда эмоционален, – замерев возле кресла Саске, я наклонился почти вплотную к нему и сейчас буравил взбешенным взглядом. – А моя излишняя эмоциональность, как ты выразился, – твоя вина. Ты, точнее твои действия, ее пробудили.
Демон остался абсолютно спокойным, но смотрел на меня с необъяснимым выражением.
– Наруто, тебе необходимо успокоиться. Или я тебе помогу.
Заметив похотливый взгляд и плавное движение руки в мою сторону, я резко отпрыгнул, недовольно бросив:
– Не надо. Сам справлюсь.
Я замер возле окна, сжимая в кулаке старинную штору, отвлекаясь на боль в пораненной ладони и стараясь забыть все. Все свои ошибки и потери.
Едва успевшие зарубцеваться глубокие порезы снова открылись, и я почувствовал, как кровь начала пропитывать пыльную ткань.
– Саске, зачем тебе это? С Итачи все ясно – ему доставляет невообразимое удовольствие играть чужими душами. Но ты? От тебя явственно веет равнодушием ко всему...
– Причины есть, ты просто их не знаешь, – голос демона прозвучал совсем близко, и я почувствовал прикосновение к рукам.
Саске, аккуратно разжав мой кулак, принялся исследовать красные болезненные порезы, продолжая тихо рассказывать то, что меня так интересовало.
– Ты мне нужен. Очень нужен для того, чтобы набраться силы.
Прижавшись к моей спине и обняв, Саске поднес мою руку к лицу, и, кратко вдохнув запах, принялся зализывать раны.
– Ты пахнешь моим дымом. Даже твоя кровь с моим ароматом.
Скорее всего, его слюна обладала заживляющими свойствами, потому как все порезы, даже самые глубокие, исчезли.
– И ты доволен.
Демон хмыкнул, и, поцеловав меня в основание шеи, прижался еще сильнее.
– Я более чем счастлив, и нахожу смешение запахов – твоего и моего – очень привлекательным.
– Озабоченный.
Мне столько лет, а я снова краснею, как и прошлой ночью. Демон выглядит, как мальчишка. Невыносимо красивый и привлекательный, но все же мальчишка. А я же – взрослый мужик, который в ответ на его слова и действия краснеет. Нонсенс. Спасает только мысль о том, что по факту ему более ста лет.


Весь день не могу остаться один. Демон рядом каждую минуту. Это невыносимо.
Все время думаю о Снейки – Саске это прекрасно видит, но никак не реагирует. И это намного хуже, чем его постоянное присутствие.
Если утром мы еще разговаривали, хоть парочкой фраз обмолвились, то вечером я замкнулся в себе полностью. Сегодня, возле окна, когда Саске хотел перейти к более активным действиям, я сбежал. И продолжаю избегать его до сих пор. А уже ночь. Однако по демону не скажешь, что его лишили чего-то важного. Тогда, спокойно отклонив мою упирающуюся руку, он отошел и расположился на диване. И сохранял невозмутимость целый день. Я же, прикрывшись книгой и кружкой с чаем, спрятался на кухне.
Даже что-то прочитал, но вот что именно – вспомнить не смогу.


– Саске... ты говорил, если я дам тебе силу... тебе ее хватит, для того, чтобы оживить Снейки?
Ночью мы стали смелее. Когда темно, можно было сделать вид, что Саске не замечает мой страх. Я лежал в кровати, а он сидел напротив, в кресле, и я смог вслух задать вопрос, который мучил меня весь день.
Демон молчил. Не дождавшись какого-либо ответа, я в нетерпении приподнялся, чтобы увидеть пару горящих красным глаз.
– Саске?
– Да. Этой силы хватит, чтобы ее воскресить, – тускло и безжизненно. И хотя мимики не видно – я уверен: на его лице написана усталость.
– Но? Ведь «но» существует? – Я снова уткнулся в подушку, на этот раз отвернувшись к стене. Я знал, что он скажет, а сил смотреть в демонические глаза у меня не было.
– Но тебе надо будет умереть, отдав свою душу мне, – горький смешок демона прозвучал неожиданно гулко в тишине комнаты. – Тебе всего лишь надо сказать: «Моя жизнь – твоя».
Голос Саске был каким-то странным, казалось, что ему больно. Но сил для того чтобы это проверить у меня не было.
Все мысли устремились к одному единственному моменту: я или Снейки? Кто должен жить?
Решение было приняло за одно мгновение до того, как я уснул. И я не был уверен, приснился мне или нет судорожный вздох демона…
Ночь прошла спокойно, а утром снова произошел скандал.


– Если ты, не дашь мне минимальной свободы, я тебя убью. Ты слышишь меня? Прекрати меня преследовать!
Демон невозмутимо сидел напротив меня за столом, в то время как я давился подгоревшей яичницей. И подгорела она из-за него. И кофе убежал тоже из-за него. Короче, он достал, я все время чувствовал его рядом, даже если и не видел. Это просто бесило.
– Ты был один. Целый час.
Саске листал газету. Долбаную газету десятилетней давности.
– Ты меня за идиота принимаешь? Весь этот час, который ты мне щедро выделил, ты был рядом. После того, что между нами было, я твой запах узнаю везде.
Разозлившись, я оттолкнул от себя тарелку с завтраком. Все равно есть это было нереально.
– Хм.
Аккуратно отодвинув от себя тарелку, демон непринужденно встряхнул потрепанные желтые листы, именуемые газетой.
– Ты не хмыкай. И убери уже эту дрянь со стола.
– Ты о своем кулинарном шедевре? – демон, бросив пренебрежительный взгляд на яичницу, вернулся к чтению.
– Я говорю о твоем источнике новостей. Если это можно так назвать.
Саске не ответил. Я же, немного помолчав, принялся убирать со стола.
- -Саске, пару часиков полного одиночества. Прошу тебя. Я уже с ним виделся, остался цел.
– Разве те царапины являются синонимом целостности? – демон сложил газету, оставив ее на краю стола. И, поднявшись, одним движением оказался рядом со мной, заставив недоуменно нахмуриться.
– Саске?
– Я оставляю тебя одного на полтора часа. Ты слышишь меня? После этого ты возникать не будешь.
Обхватив мое лицо ладонями, он поцеловал меня и, когда я уже начал поддаваться, внезапно исчез, оставив после себя тот самый привкус дыма.


Мне это ведь показалось? Нет, ведь он это несерьезно? Он что, издевается?
Этот чертов демон ушел. Но. Вы не поверите, за десять минут одиночества весь пол заполнился змеями. Сделать шаг, чтобы не раздавить кого-либо, стало нереально.
Бесит. Извернул все в свою сторону.
Еще десять минут мучений и я, чтобы не ощущать шевеление, залез на диван с ногами. Об их присутствии забыть все равно не удастся – шелест и шипение слышны слишком явственно.
Сейчас, когда я остался один, можно было вздохнуть спокойно. Расслабиться и забыться.
Как так могло произойти? Как я мог очутиться здесь и попасть в игру демонов? Как вообще могут существовать демоны? И как я смогу существовать без Микото или Снейки? Эта маленькая змейка за столь короткий период времени стала близкой. Родной, если хотите. И вот сейчас – по моей вине – она мертва.
– Скучаешь, Наруто-кун?
Рядом со мной прозвучал приятный баритон, и мне не надо было оборачиваться, чтобы узнать, кто это.
– По тебе – нет.
– А я вот по тебе очень сильно соскучился. Ты знаешь, то, как ты ведешь себя с Саске, заставляет меня ревновать. Это несправедливо, ведь я во многом лучше него.
– Спорный момент.
Одновременно с этими словами я обернулся к сидящему рядом демону и увидел у него в руках золотой медальон. Тот самый, который принадлежит Микото. Итачи, заметив мой интерес, радостно ухмыльнулся и подкинул украшение в воздухе, провоцируя меня.
Но сегодня я был гораздо спокойнее, да и Итачи настроен миролюбиво. Интересно, он так же копаелся в моей голове, как и Саске?
Смешок демона был мне положительным ответом.
– Тебе не хочется заполучить сокровище своей дочери обратно? – на полированном боку медальона блеснул солнечный лучик.
– Ты ведь мне его не отдашь, толку просить.
– Если ты попросишь, то я дам тебе что угодно, – демон наклонил голову набок, разглядывая меня смеющимся взглядом.
– Все ли? – мой скепсис звучал в каждой букве.
– Подловил, – Итачи счастливо рассмеялся, отклонив голову назад, так что его волосы, связанные в хвост, свесились со спинки дивана. – Наруто, ну подыграй. Что тебе стоит попросить?
– Ничего не стоит. А что тебе стоит просто отдать? – на эту мою подначку демон никак не отреагировал, лишь посмотрел выжидательно, склонив голову набок. – Отдай мне, пожалуйста, медальон.
– Итачи.
– Итачи.
Демон снова засмеялся, протягивая мне украшение. Весь его облик излучал волнение и нетерпение.
– Наруто, ты такой забавный.
На его счастливые смешки я не обратил ни малейшего внимания – сейчас я был сосредоточен на украшении, оказавшемся у меня в руках.
Чем больше я на него смотрел, тем яснее осознавал, что эта вещь не могла принадлежать моей дочери: она была серебряной. Как я раньше мог этого не заметить? На ее поверхности совсем другие царапины, а с тыльной стороны – глубокая борозда. И цепочка не та, что я покупал. Да и сами звенья разорваны.
Разочаровавшись в вещи, я попытался вернуть ее законному владельцу, но Итачи делал вид, что не замечает протянутой руки, а прикасаться к нему я не собирался.
– Этот медальон не Микото.
– Ошибаешься, он принадлежал именно Микото. Правда, другой. Эту вещицу подарили нашей матери мы с братом. Внутри были выгравированы слова нашей любви и благодарности.
– Забери, пожалуйста. Это ведь дорого тебе. К чему оно мне?
Неожиданно моя протянута рука оказалась в стальном захвате, а сам Итачи оказался слишком близко ко мне.
– Ты не понимаешь. Она была такой хорошей. Самой лучшей мамой, женщиной, супругой. Она была идеальна. Так любила нас и отца, а ее убили. Так жестоко убили.
Демон схватил медальон, чем вызвал у меня вздох облегчения, но радость была преждевременной – присмотревшись к нему внимательнее, я заметил опасные признаки: красные глаза, полубезумный взгляд и дрожащие пальцы.
– Ты не понимаешь. Вот видишь, глубокая борозда на одной из сторон? А разорванные звенья? Они появились, когда ее убивали. Ей безжалостно наносили удары ножом. Бессчетное количество. Один из них и повредил цепочку.
Итачи лихорадило. Закончив рассказ, он продолжил сидеть, потирая пострадавшие бока медальона. Через некоторое время он очнулся и отвернулся от меня, еле слышно произнеся: "Она была очень хорошая".
– Поэтому ты стал демоном?
Довольно продолжительное время, Итачи молчал, потом его плечи странно вздрогнули, и он повернулся ко мне с абсолютно спокойным выражением лица.
– Отчасти. Ты возьмешь себе медальон, Наруто-кун.
– Он не мой. И мне не нужен, – я равнодушно пожал плечами, опустил ноги на пол и оправился на кухню выпить воды. Рядом с Итачи безумно жарко. И горло снова начало першить от дыма Саске.
– Неужели тебе не жаль мою мать, Наруто-кун?
– Очень жаль, когда гибнут хорошие люди, но, Итачи, этот медальон для тебя значит гораздо больше, нежели для меня.
Дойти до кухни я не успел – мне показалось, что одна из стен странно блеснула рыжим, а когда огляделся, то заметил, что все предметы в гостиной горят, а в центре комнаты стоит Итачи с красными глазами и озлобленным выражением на красивом лице.
– Ты, Наруто-кун, не хочешь понять, что почувствовали ее сыновья, когда она погибла. Ты не хочешь понять, что почувствовал я, когда, очнувшись, увидел свои окровавленные ладони и мамино растерзанное тело. Ты этого не хочешь, но я тебе помогу.
Куда пропали все змеи? Где Саске? В тот самый момент, когда он действительно необходим. Боже мой, неужели он не появится до оговоренного срока? Почему именно сейчас?
– Как ты мне это покажешь?
Надо только потянуть время. Всего лишь потянуть время. Я справлюсь.
– Я поначалу думал, еще один дурачок пришел. Всего лишь очередная душа, но потом, когда с тобой начал носиться Саске, я заинтересовался. Это ведь первый раз, когда мой маленький глупый братец вступил в игру. И тогда стало действительно интересно. Бороться с ним за главный приз. А еще позднее – ты стал неожиданно цельным. А ведь вначале был так жалок без любимой дочери.
Демон замолчал, а я мысленно пытался подсчитать минуты. Надо. Дождаться. Саске. Пока не происходило ничего нового. Всего лишь горели стены. Это же галлюцинация. Ну и что, что жарко? Галлюцинация.
– Так как ты мне это покажешь?
Итачи хмыкнул, и, сделав несколько уверенных шагов вперед, вдруг наткнулся на невидимую преграду – змеи все-таки были, они образовали плотное кольцо из шевелящихся тел.
– Знаешь, Наруто, – не имея возможности зайти внутрь, демон принялся обходить меня по кругу, – так много совпадений. Обеих зовут Микото. У обеих похожие медальоны. И обе они – самые важные женщины в наших жизнях. Из отличий только мы с тобой. Но и это можно подправить.


***
Мы недавно переехали в новый дом. Сакура хотела жилье попросторней, меня же интересовало только два момента: мой кабинет и детская. Даже лучше сказать так: детская и мой кабинет.
Солнечная просторная комната, с хорошей проветриваемостью и теплыми стенами. Это то, на что я опирался при выборе. И вот нашел.
Пока моя жена возилась с интерьером в остальных комнатах, я сосредоточился именно на детской. В итоге – мое персональное солнце было счастливо и, носясь по комнате, весело хохотало.
Сейчас утро, ступени под моими ногами поскрипывают, а белая дверь, когда я ее толкаю, открывается совершенно бесшумно. Это самая освещенная комната в доме, и сейчас в золотых утренних лучах краски кажутся особо яркими.
Под розовым одеялом спит Микото – кулачок под щечкой, непослушные золотые локоны, один из которых падает на курносый нос, заставляют моего ребенка забавно морщиться. Поверх одеяла – золотой медальон, недавно подаренный мною. Внутри него просьба и пожелание – чтобы солнце всегда улыбалось.
Сейчас я ее поцелую и уйду на работу. На целый день. Без своего солнца.
Люди говорят, я ее слишком люблю, но мне все равно. У меня есть моя истина, в которую я безоговорочно верю – если не станет Микото, то и я исчезну. Может, люди и правы.
Наклоняюсь к постели, и замечаю в своей руке большой кухонный нож.
В следующий момент я начинаю яростно наносить удары ножом и слышу крики о помощи. ***


Саске... Саске... Саске-е...
Мой крик разносился по всему дому. Внезапно я ощутил прикосновение и, не успев испугаться, осознал, что это руки моего демона. И запах. Его.
– Саске, он мне показал, как убивал свою мать. Так искусно соединил мои и свои воспоминания. Я еле различил их. Саске... Саске, я только что кромсал ножом своего ребенка. Господи.
Я пустился на колени и, обхватив себя руками, продолжал трястись от ужаса.
А надо мною одновременно звучали голоса братьев. И оба они обращались ко мне:
– Успокойся. Это галлюцинация. Он играет.
– Теперь ты понял? Осознал, что я чувствовал?
На старшего брата мне было наплевать, все мои чувства и мысли были направлены на младшего:
– Саске, он от меня не отстанет. Сведет меня с ума и убьет. Это точно. Саске, это так страшно.
Это ощущение ее крови на лице и на руках. Это дико. Это так дико.
Я слышал, как братья спорили, но меня это не задевало.
Улучив момент, когда они оба заткнулись, я четко и уверенно произнес:
– Саске, моя жизнь – твоя.
Больше меня нет, но я уверен, что моя дочь и Снейки будут жить счастливо.


Итачи стоял, недоуменно хмурясь. Он не понимал, что конкретно произошло. И, озираясь, искал, куда делся Наруто – с ним было так весело.
А Саске смотрел, как на его раскрытые ладони падали белые кристаллы, поразительно похожие на снег, но такие теплые.
Он видел воспоминания Наруто и, впервые за сотню с лишним лет, ощущал биение сердца.